В Америке все для предприятия делает директор, потом рабочие; государство не мешает и тоже пытается помогать. В России предприятие обдирает государство, потом крыша, потом директор, потом конкуренты используют нечестные методы, чтобы вытеснить предприятие с рынка, потом кто-то пытается убить директора, потом социалка, потом несуны, а в конце голодающие рабочие тоже требуют кусок хлеба чтобы мочь продолжать работу. В Америке, приходя на работу, рабочий с радостью видит новый, еще более совершенный, станок. В России, приходя на работу, рабочий тоже с радостью видит свой старенький станок: еще не украли, да и электроэнергия сегодня есть.

Работники должны видеть свое предприятие так, как его видит рачительный директор. Директор может и должен объяснять работникам ситуацию на предприятии, а работники, сомневающиеся в эффективности и честности руководства, должны иметь возможность обратиться в государственный орган контроля.

Это ни в коем случае не означает, что работники имеют право вмешиваться в дела администрации и подчинять ее себе. Наоборот, точно так же, как необходимо лишить государство прав вмешиваться в деятельность частного собственника (да и просто каждого гражданина и юридического лица), надо лишить работников возможности паразитировать на предприятии. Предприятие принадлежит его акционерам и только им.

Прежде всего это означает, что правление компании вправе увольнять и набирать работников по своему усмотрению. Все законы, устанавливающие диктат работников, — о минимальной зарплате, максимальной продолжительности рабочего дня, кроме закона об охране труда и декретном отпуске, — должны быть отменены. Принципов здесь два: «Не нравятся условия — уходи» и «Работа не должна быть опасной для здоровья».

Работники должны быть заинтересованы в получении предприятием чистой прибыли, остающейся у него после выплаты всех налогов, сборов, взяток, оплаты крыш, девочек и бань, потому что именно она определяет жизнеспособность предприятия. Надо сделать так, чтобы доход каждого работника напрямую зависел от производства и получаемой прибыли. Тогда все поймут, что производство должно быть качественным и эффективным. Размер зарплаты тоже будет контролироваться каждым работником, и директору придется отрабатывать свою высокую зарплату на виду у коллектива.

Каждый работник будет знать, что неоправданное увеличение размера коллектива обязательно приведет к снижению его личной доли прибыли, и будет заинтересован в интенсификации и рационализации труда. Кроме того, рабочие смогут контролировать финансовые потоки предприятия и следить, чтобы прибыль не перетекала в карманы друзей и агентов директора, как сейчас: ведь если что российское государство и научило директора делать — это воровать у предприятия и уходить от налогов.

Положительную роль сыграет и то, что рабочий коллектив будет поставлен в прямой конфликт с налоговой инспекцией. Это приведет к изменению налоговой системы и законотворческого произвола государства, которые оказывают сильнейшее негативное влияние на деятельность предприятия. «Командовать парадом» в стране должно предприятие, а не государственный чиновник, так как мы питаемся не бумагами с гербом и одеваемся не в постановления.

Огромное большинство населения России не участвует в политической жизни страны. Самый лучший способ привлечь народ к политической деятельности —создание условий, при которых людям придется защищать свои предприятия, дома, больницы: отменить бесплатную выдачу, но узаконить право каждого на его часть произведенного продукта.

Перед жителями России стоит выбор: защита своих прав — или голод. Гражданская активность, направленная на созидание, защиту прав производителя, означает благосостояние и свободу для всех; гражданская активность, направленная на предъявление производителю несправедливых и необоснованных претензий, означает конец России и рабское существование народа. У работника есть две задачи: мало хорошо работать — надо защищать результаты своего труда, свое предприятие от трутней и прежде всего от произвола государства.

Сегодня стоимость продукта в значительно меньшей степени определяется стоимостью сырья и сборки (то есть индустриальными процессами), чем затратами на маркетинг, рекламу, создание имиджа продукта, страховку, гарантию и быстроту доставки.

Например, майка с надписью «Майкл Джексон» стоит в производстве один доллар, но перед концертом Джексона ее расхватывают за пятьдесят. Производитель и продавец берут себе пять долларов, а сорок четыре доллара забирает себе Майкл Джексон. А что происходило в индустриальном веке? Производилась майка с ярлычком «фуфайка детская хлоп. бум.». В производстве она стоила один рубль, продавалась за рубль десять. Итак, первый производитель на каждый вложенный доллар получил 500 % прибыли, а второй — 10 %, не считая Майкла Джексона, который получает сорок четыре доллара с каждой майки. Не имеет значения, какова себестоимость майки: важно, чтобы Джексон разрешил использовать свое имя, важно также распродать все майки до начала концерта. Важны не категории индустриального века, а категории века информационного, в данном случае имидж певца и организация продаж.

Голосуя за коммунистов, мы голосуем за идеологию индустриального века в то время, когда информационный стучится в дверь. Мы голосуем за идеологию, созданную для борьбы с разрухой в период индустриального века. Это была попытка шаманского заклинания станков: маршами, единогласным голосованием и, конечно, человеческими жертвоприношениями. Сейчас, точно так же как и в 17 году, станки остановились. Но разница заключается в том, что тогда за восстановлением станков было будущее. Сегодня же символом времени является не паровоз, а Интернет; единогласное голосование устарело.

Причина современного экономического кризиса кроется и в том, что реформаторы неправильно понимали значения терминов, которые употребляли. Давайте обсудим эти термины.

Демократия — не просто общество, где проводятся выборы, а прежде всего общество, где большинство народа вертикально ориентировано и где основой отношений является принцип "мне лучше — тебе лучше". Такое, и только такое общество может базироваться на законах, равных для всех. При другом общественном устройстве сильные всегда используют закон для того, чтобы эксплуатировать слабых, а слабые в отместку отказываются этот закон выполнять. Если большинство народа живет по принципу "мне лучше — тебе лучше", это означает, что в основном люди живут по принципу саморазвития. Отсюда и другой принцип демократии - "народ сильнее государства". Не государство правит народом, а народ нанимает государство для оптимизации межличностных отношений между людьми. Следующий признак демократии — "закон над народом и над государством". Итак, демократическое государство — это иерархия, при которой на первом месте стоит закон, потом народ, а потом государство.