— Возьми их, — сказал он.

— Мы поговорим об оплате моей работы, если я добьюсь результата, — ответил Ричер.

— Возьми деньги! — завопил Лейн и швырнул пачку в грудь Ричеру.

Она попала над грудиной и ударила на удивление сильно и больно, отскочила и упала на пол. Лейн поднял другую пачку и снова бросил ее в Ричера. Она угодила в то же место.

— Возьми деньги! — снова заорал он.

Он наклонился, засунул руки в пластик и принялся швырять в Ричера одну пачку за другой. Он бросал их, точно безумный, не останавливаясь, не выпрямляясь, не целясь. Они попадали Ричеру в ноги, в живот, в грудь, в голову. Дикая, бессмысленная стрельба, по десять тысяч долларов зараз. Настоящий поток. В силе, которую Лейн вкладывал в броски, чувствовалась истинная боль. По его щекам потекли слезы. Он уже вопил, не сдерживаясь, задыхался и всхлипывал, повторяя с каждым взмахом руки:

— Возьми их! Возьми их!

Затем:

— Верни ее! Верни ее! Верни ее!

И еще:

— Пожалуйста! Пожалуйста!

В каждом отчаянном крике слышались ярость, боль, страх, злоба и чувство утраты.

Ричер стоял, ошеломленный этой атакой, у его ног валялись сотни тысяч долларов, и он думал: «Никто не способен так хорошо притворяться. На этот раз все по-настоящему».

Ричер стоял за дверью спальни и ждал, когда Лейн успокоится. Он услышал, как в ванной полилась вода из крана. «Моет лицо холодной водой», — подумал он. Потом послышался шорох бумаги по деревянному полу и едва различимое шуршание пластика: Лейн собирал деньги. Затем он затащил их во внутреннюю комнату. Дверь закрылась, запищала сигнализация, подтверждая, что замок сработал. После этого Ричер пошел в гостиную. Лейн последовал за ним через минуту. Он уселся в свое кресло, молча, спокойно, словно ничего не случилось, и уставился на безмолвный телефон.

Телефон зазвонил около семи сорока пяти. Лейн схватил трубку и прохрипел:

— Да?

В его голосе слышалось напряжение, которого он не смог сдержать. Затем его лицо снова стало непроницаемым, и он с раздражением покачал головой. «Ошиблись номером», — подумал Ричер. Лейн слушал еще секунд десять и повесил трубку.

— Кто? — спросил Грегори.

— Приятель, — ответил Лейн. — Я связался с ним в самом начале. По моей просьбе он следил за новостями. Сегодня утром копы обнаружили в Гудзоне труп. Он плавал на поверхности у лодочной пристани на Семьдесят девятой улице. Неизвестный белый мужчина, около сорока лет. Убит одним выстрелом.

— Тейлор?

— Наверняка, — сказал Лейн. — Река там спокойная. Туда легко попасть с Вестсайдской автострады. Идеальное место для того, кто направляется на север.

— И что мы будем делать? — спросил Грегори.

— Сейчас? Ничего. Будем ждать здесь. Будем ждать нужного звонка.

Но все было напрасно. Десять долгих часов ожидания закончились в восемь утра, однако телефон так и не зазвонил. Он не зазвонил и в восемь пятнадцать, и в восемь тридцать, и в восемь сорок пять. Не зазвонил и в девять часов. Вот так же, наверное, ждут приказа губернатора об отмене смертного приговора, — приказа, который так и не приходит. Ричер подумал, что команда, занимающаяся спасением жертвы похищения, переживает те же чувства: удивление, нетерпение, потрясение, недоверие, разочарование, боль, гнев, ярость.

А потом отчаяние.

В половине десятого телефон тоже не зазвонил.

— Бессмысленно, — закрыв глаза, сказал Лейн.

Никто ему не ответил.

Без четверти десять утра решимость покинула Лейна, словно он смирился с неизбежным. Он откинулся на спинку кресла, открыл глаза и уставился в потолок.

— Все кончено, — сказал он. — Она мертва.

Никто не произнес ни слова.

— Она умерла, — повторил он. — Так ведь?

Ему никто не ответил. В комнате царила гробовая тишина. Было тихо, как на бдении у тела покойника, на залитом кровью месте происшествия, на похоронах, на поминальной службе или возле операционной после неудачной операции. Как будто монитор сердечных сокращений, который отчаянно и храбро противостоял страшному исходу, неожиданно прекратил свое пиканье.

«Конец», — подумал Ричер.

В десять утра Лейн поднял голову и сказал:

— Ладно. — Затем повторил: — Ладно. Мы начинаем действовать. Будем делать то, что должны. Мы найдем и уничтожим преступника. Будем искать его столько, сколько понадобится. Справедливость восторжествует — так, как мы это понимаем. Никакой полиции, адвокатов и суда. Никаких апелляций. Никакого разбирательства, тюрьмы и безболезненной смертоносной инъекции.

Все молчали.

— Мы отомстим за Кейт, — сказал он. — И за Тейлора.

— Я с вами, — поддержал его Грегори.

— До самого конца, — подхватил Грум.

— Как и всегда, — добавил Берк.

— До самой смерти, — кивнул Перес.

— Я тоже с вами, — сказал Эдисон.

— Я заставлю их пожалеть, что они появились на свет, — заявил Ковальски.

Ричер обвел их взглядом. Шесть человек — это меньше, чем стрелковая рота, но их решимости хватило бы на целую армию.

— Спасибо, — сказал Лейн.

Он наклонился вперед, вновь преисполненный энергии. Его внимание переключилось на Ричера.

— Едва появившись в этой комнате, ты сказал, что мои парни в состоянии развязать войну против похитителей, но сначала нам нужно их найти. Ты помнишь свои слова?

Ричер кивнул.

— Так найди их, — приказал Лейн.

Ричер вернулся в хозяйскую спальню и взял со стола фотографию. Ту самую, на которой Кейт и Джейд были вместе. Ту, где качество печати было похуже. Он держал ее очень осторожно, чтобы не запачкать стекло. Долго и внимательно смотрел на нее. «Я сделаю это ради вас обеих, — подумал он. — А не ради него». Затем он поставил фотографию на место и тихо вышел из квартиры.