Шрифт:
– У меня к тебе только одна просьба.
– Какая?
– Ты ведь пойдешь на квартиру Юко? Забрать ее вещи или еще за чем-нибудь.
– Конечно. Кроме меня, заняться этим некому.
– Если вдруг обнаружишь какую-нибудь зацепку: дневник, письмо, все, что угодно, что-то, объясняющее причины, почему вчера она оказалась в то время в том месте, скажи об этом не только полиции, но и мне, хорошо?
– Хорошо, – ответила она. – Только расскажу я полиции или нет, это уже другой вопрос. Посмотрю до завтрашней заупокойной службы. Но как мне с тобой связаться?
Дойдя до двери, я сказал:
– Я сам тебе позвоню.
Она стояла и смотрела на меня. Глаза у нее были на том же уровне, что и мои. Если бы она надела туфли на каблуках, то смотрела бы свысока на большинство мужиков.
– Знаешь, я решила.
– Что ты решила?
– Я буду помогать тебе. Приму участие в твоей дурацкой игре.
– Лучше не стоит.
– Почему?
– В этой игре от дилетантов сплошные проблемы.
Я вновь увидел, как в ее глазах вскинулось пламя гнева.
– О чем ты?! Когда мама пришла к тебе, ты молча дал ей кров, даже уговаривать не пришлось. А теперь дочь обращается с элементарной просьбой – стать твоим партнером по собственной воле, – а ты отказываешься.
– И где логика?
– Да что ты знаешь о логике? В большинстве случаев, если ты будешь действовать вместе со мной, то вызовешь меньше подозрений, чем один.
У меня вырвался вздох. Похоже, судьба у меня такая: проигрывать в спорах с теми, в ком течет кровь Эндо. Но в ее словах действительно был здравый смысл.
– Хорошо, – сказал я. – Когда мне потребуется помощь, я позвоню. Самое главное – проверь как можно внимательнее квартиру матери. Естественно, не вторгаясь в ее частную жизнь.
– Что за сюси-пуси! Если не вторгаться в частную жизнь, ничего и не узнаешь!
– Ты права, – ответил я.
Она на самом деле была права.
Она ушла вглубь комнаты. Потом снова появилась и дала мне бумажный пакет из универмага.
– Что это?
– Подарок.
По весу и форме я понял: в пакете – две бутылки виски. Я поблагодарил ее и надел кроссовки.
Дверь была приоткрыта. Она сказала вполголоса:
– В твоей истории есть один непонятный момент.
– Какой?
– Зачем он сделал, бомбу?
Я покачал головой:
– Я и сам не знаю. Так и не понял за эти двадцать два года.
Она пристально посмотрела на меня.
– И где ты собираешься сегодня ночевать?
– Деньги на ночлег у меня есть. Найду где-нибудь.
– Можешь остаться здесь.
– В этой квартире для меня слишком опасно. Но за приглашение спасибо.
Она все еще разглядывала меня:
– Скажи еще одно.
– Что?
– Ты на самом деле считаешь эти рок-группы шестидесятых, которых было как грязи, круче «Битлз»?
– Круче или нет, не знаю. Я понимаю, что они жалкие копии «битлов». Но до сих пор люблю их песни.
Я закрыл за собой дверь. Ее изумленное лицо осталось за дверью. Спускаясь по лестнице, я подумал о том, что все-таки один раз соврал. Переночевать мне теперь негде. По крайней мере, в тех местах, в которых останавливаются за деньги. Полиция предупредила всех. Я шел под холодным ветром, обдумывая степень риска того или иного выбора. Старался идти, скрываясь во тьме тихих жилых кварталов. С фантазией у меня было туго. Поэтому появилась единственная идея.
Если сесть на линию Одакю, от Уэхары до Синдзюку – меньше пятнадцати минут.
8
У Западного выхода еще не рассосались толпы белых воротничков. Одиннадцать вечера. У многих лица красные. По пути сюда я не заметил ни одного полицейского. Все как обычно. Через час народу станет меньше. В разгар экономического кризиса пейзаж меняется в зависимости от времени. Я дошел до парка Тюо, здесь атмосфера отличалась от привычной. Но на это имелись свои причины: сбор улик продолжался. Еще и полутора суток не прошло.
Минуя парк по проходу с левой стороны, я остановился в центре городка из картонок. Наклонился перед одним из домиков – квадратной формы, сделан основательно – и позвал:
– Тацу!
Нет ответа. Я позвал еще раз.
Открылась боковая картонная дверь, и показался обладатель роскошной бороды. Потирая глаза, он сказал неторопливо:
– О, Сима-сан. Какими судьбами? В столь поздний час. – Он пристально посмотрел на мое лицо и добавил: – Ну и рожа у тебя.
Я и забыл. Токо не напоминала мне о моих ранах. А в зеркало я в последний раз смотрелся сегодня утром.