Афра почти ничего этого не видела. У нее было достаточно проблем: нужно было разобраться с событиями прошедшей ночи. Пока она пыталась навести порядок в хаосе строительного барака, пока разбирала планы и расчеты и расставляла по местам вещи, разбросанные по полу, двери внезапно раскрылись.

Вообще-то Афра ожидала Ульриха и объяснений его долгого отсутствия, но, обернувшись, увидела ухмыляющееся лицо мастера Верингера, инвалидное кресло которого вкатил слуга.

— Где он? — не здороваясь, грубо спросил калека.

— Если вы имеете в виду мастера Ульриха, — холодно ответила Афра, — то его здесь нет.

— Это я вижу. Я спрашиваю, где он.

— Я не знаю. И даже если бы я знала, я не чувствую себя обязанной отчитываться перед вами.

Верингер Ботт смягчил тон.

— Простите грубость моих слов. Но события прошедшей ночи не способствовали тому, чтобы оставаться спокойным. Вы слышали, как шумят люди на Соборной площади? Они словно с ума посходили при мысли о том, что во всем этом замешан дьявол.

— И что? Вы не верите в дьявола, мастер Верингер? Тот, кто не верит в дьявола, грешит против заповедей святой матери Церкви. Это должно быть вам известно!

Парализованный архитектор беспомощно покачал головой и ответил:

— Да, очень хорошо известно, но тут дело не в вере в черта, а в вопросе, кто стоит за нападением на собор. Чернь чуть что готова свалить всю вину на дьявола.

— Если я вас правильно понимаю, то вы не верите, что в этом несчастье виноват дьявол?

Верингер Ботт удивленно поднял брови.

— В таком случае, дьявол, напавший на собор, имеет образование архитектора. Это необычно для дьявола, вы не находите?

— Да, конечно. Но как вам пришло это в голову?

— Вы не рассматривали повреждения поближе?

— Нет, но то, что я видела издалека, было достаточно ужасно.

Верингер кивнул слуге, подавая знак пододвинуть инвалидное кресло поближе к Афре. Казалось, он боялся, что кто-то подслушает их разговор. Верингер тихонько сказал:

— Кто бы ни заказал это разрушение, он знал планы строительства и определенные архитектурные тонкости, которые неизвестны непосвященным. — И без какой-либо видимой связи задал вопрос: — Вам, собственно говоря, известно прошлое мастера Ульриха?

Афра метнула на Верингера Ботта полный ненависти взгляд.

— Что это за вопрос? Я не понимаю, что вы имеете в виду. Будет лучше, если вы уйдете!

Но Верингер не дал себя обмануть.

— Я имею в виду, — продолжал он, — что Ульрих Энзинген намного старше вас. Тут могут закрасться сомнения, известны ли вам все подробности его жизни.

— В этом можете быть уверены, мастер Верингер. У Ульриха не было причин скрывать от меня какие бы то ни было факты.

— Вы уверены в этом?

— Совершенно уверена. К чему вы, собственно, клоните? — Афра постепенно начинала сомневаться.

— Я имею в виду, что архитекторами не рождаются. Не могло ли быть так, что мастер Ульрих занимался чем-то другим, прежде чем начал строить соборы?

Лукавые речи парализованного внезапно раскрыли Афре глаза на то, что ей в действительности очень мало известно о прошлом Ульриха. Да, для нее Ульрих — честный человек со скрытным характером, не имеющий друзей. Но что она знала о нем? Только то, что он отвечал на ее вопросы, а этого было недостаточно. Неужели же она ошиблась в Ульрихе? Сердце ее учащенно забилось.

— И что же он, по-вашему, делал? — грубо спросила Афра.

Верингер наклонил голову и беззастенчиво улыбнулся:

— Есть много вариантов. Например, он мог быть монахом, или даже каноником, или папским легатом, который по какой-то причине оставил свой пост.

— Ульрих? Не смешите меня!

— А вы когда-либо обращали внимание на его правое предплечье?

И не только на него, хотела ответить Афра, но ситуация была слишком серьезной, и ответ застрял у девушки в горле. Потому что, если честно, она никогда не присматривалась к правому предплечью Ульриха. Ульрих фон Энзинген постоянно носил рабочий халат с длинными рукавами. Какое это могло иметь значение?

Афра мрачно посмотрела на Верингера:

— Что за глупый вопрос?

Тот задумчиво ответил:

— Вопросы никогда не бывают глупыми, глупыми могут быть только ответы. То, что произошло в соборе, похоже на почерк ложи отступников — братства умных людей, целью которых является побороть святую мать-Церковь. В основном это бывшие монахи или отлученные от Церкви высокопоставленные лица, продавшиеся дьяволу. Они очень опасны, потому что благодаря своему прошлому располагают подробной информацией обо всем устройстве Церкви. Паутина их связей простирается вплоть до папской курии. Говорят, даже все трое пап, управляющие сейчас Церковью, принадлежат к ложе отступников. Если понаблюдать за жизнью этих людей, то не сможешь сказать, к кому их причислять. Но, в любом случае, у всех изгнанников на внутренней стороне правого предплечья есть клеймо — перечеркнутый наискось крест.