— Будь проклят император! И будь проклят его напыщенный маленький посланец! И больше всего, Виллем, будь проклят твой драгоценный Жуглет. Передай, что я плюну ему в лицо в следующий раз, когда увижу. Передай, что я буду держать взаперти его самого, просто потому, что мне так вздумалось…

— При чем тут Жуглет? — недоуменно спросил Эрик.

Он понимал, что теперь, когда подошел брат Линор, нужно разжать руки и отпустить ее, но не мог заставить себя сделать это: она так приятно пахла.

Виллем махнул рукой, словно все это не имело никакого значения.

— Мы не знаем, почему Конрад послал за мной. Вот Линор и решила, что за этим стоит Жуглет.

— Передай этому тупому ублюдку, что я залеплю ему все лицо грязью в следующий раз, когда увижу. Для тебя-то все оборачивается прекрасно — ты уезжаешь навстречу приключениям. Я не могу в них участвовать, что само по себе плохо, но засадить меня под замок, сделать совсем уж жалкой и несчастной — такой радости я тебе не доставлю.

С терпением, скорее уместным даже не для брата или отца, а для деда, Виллем кротко сказал:

— Линор, почему бы нам не обсудить все это наедине? Уму непостижимо, зачем тебе нужно вести себя столь невыдержанно при посланце императора.

Она состроила ужасную гримасу и тяжело вздохнула, уступая.

— Только ты и я. — Она кивнула в сторону ворот. — Вон там.

— Да.

Виллем сделал Эрику знак освободить ее, что тот и выполнил с явной неохотой.

Они сидели за столом, все еще накрытым для обеда, оба недовольные друг другом. Мать в тревоге суетилась неподалеку, не спуская с них глаз, но не вмешиваясь.

— Я давно не ребенок, — начала Линор.

— Тогда и веди себя как взрослая. А если уж на то пошло, защита требуется тебе именно потому, что ты взрослая женщина.

— Лицемер! — воскликнула она. — Вдове Сунья защита не требуется, и тебя это вполне устраивает. Разве не так?

В первый момент Виллем так растерялся, что не сразу нашел слова.

— Как раз поэтому я и знаю, что может делать женщина, если предоставить ее самой себе…

— Но я не такая, как она, я не шлюха, — с вызовом заявила Линор.

— Не смей говорить о госпоже Сунья в таких выражениях, — резко ответил брат, задаваясь вопросом, откуда ей все известно.

— Ты помогаешь охранять ее хозяйство, а она платит тебе за это, пуская к себе в постель, — нетерпеливо сказала Линор, на которую явно не произвела впечатления резкость Виллема.

Он залился краской, не из-за самого факта, а потому, что было неожиданно услышать такие слова из нежных уст младшей сестры.

— Личная жизнь госпожи Сунья не имеет отношения к нашему разговору, Линор.

Издав разочарованный смешок, она решила не углубляться в эту тему, понимая, что ничего таким образом не выиграет. И перешла к новой тактике.

— Мы оба знаем, почему ты так поступаешь, — сердито сказала она. — Ты думаешь, что, если перестанешь приглядывать за мной, я снова начну нарываться на неприятности. Но это произошло десять лет назад, Виллем. Я была ребенком.

Он состроил гримасу.

— Линор, пожалуйста, не стоит ворошить…

— Когда ты прекратишь наказывать меня за детскую ошибку? Могу я поинтересоваться, сколько времени ты будешь держать меня на коротком поводке из-за одного-единственного несчастного случая?

— Несчастного случая? — взорвался Виллем. — Нас тогда едва не убили. И, ради бога, эта бедняжка…

Он резко оборвал сам себя.

— Теперь в мои планы совсем не входит отправляться в Орикур и затевать ссору с кем бы то ни было. С какой стати? Я просто хочу иметь возможность выходить за ворота и гулять вдоль реки.

Виллем обмяк в кресле, страстно желая, чтобы он уже был в пути.

— Линор…

Он вздохнул, не зная, что и сказать.

— Как, по-твоему, отреагирует Жуглет, когда узнает, что ты запер меня здесь одну?

Виллем рассмеялся.

— Скорее всего, примчится сюда, чтобы разделить с тобой одиночество.

— Я серьезно. Если это все и впрямь его затея, а я думаю, что так оно и есть, и он признается в этом, ему будет неприятно узнать, что он стал причиной моих страданий. Не давай своему другу повода для этого. — Она улыбнулась, довольная тем, что в конце концов нашла веский аргумент. — Сделай это ради Жуглета.