– Спасибо хорошо, – я скептически оглядел профессора, – вы стрелять из винтовки умеете?

– В юности я, бывало, постреливал из ружья, но давненько уже не практиковался… Но я уверен, что у меня получится. Только дайте мне оружие!
–  Я кивнул Хеммету. Тот протянул профессору стоявший у тумбочки «Манлихер».
–  Это то что надо! Сейчас минутку. Кажется это затвор, да? Момент, я только его взведу… Еще минуточку… Ну вот я уже почти разобрался…

– Дайте сюда, – я чуть не вырвал оружие из рук почтенного ученого, мало ли, вдруг оно было заряжено?

– Нет, нет, я ведь уже почти понял, как оно работает!

– Мы не можем вами рисковать, профессор, – вмешался Алан, – ваши таланты и умения будут крайне нужны нам в лазарете, да и синьорине Ортенсии ваша поддержка очень понадобится.

– Да? Ну, если вы серьезно так полагаете… - Я бросил на доктора Лайвсли благодарный взгляд. В бою профессор, несомненно, стал бы главным кандидатом на первую пулю.

– Еще я бы просил выделить нам в качестве помощницы Эльзу Кралле, – добавил Алан, – тут она принесет больше пользы, чем в окопах.

– Кого? Ах да… Конечно, – я еще не совсем разобрался, как следует звать мою капштадтскую знакомую – Катрана или Эльза, – она поможет вам с подготовкой к завтрашнему дню.

– А что будут делать этой ночью остальные? – спросил Хеммет.

– Копать… Надеюсь лопат у нас достаточно?

К утру вокруг стоявшего на окраине руин лагеря появилось несколько траншей. Внутреннюю часть укрепили баррикады из ящиков и мешков, наполненных песком.

Всем, кроме назначенных в лазарет, раздали оружие, я прочел им краткую лекцию об основах современной войны и распределил по огневым позициям. Откопанное за ночь пулеметное гнездо заняли мы с Синклером.

– Будешь вторым номером, Хеммет, твоя задача подавать обоймы и следить, чтобы их не заклинивало. Я пододвинул ему жестяной ящик с уложенными в длинные латунные полосы патронами.

– Мне казалось, что у пулемета должны быть ленты, – удивился Хеммет.

– Не у этой модели. Смотри, – я достал одну из полос, – патроны по две дюжины штук закреплены на жесткой металлической обойме. На конце у нее язычок, которым она подается в приемник. К другому ее концу можно этим же язычком зацеплять вторую обойму, чтобы не прерывать огня. В процессе стрельбы обойма протягивается слева направо и, опустев, выпадает с другой стороны. В этот момент ты должен вставить в приемник новую. Понятно? Хеммет кивнул.

– Вести огонь придется во все стороны, поэтому готовься, что тебе надо будет скакать вокруг пулемета как арлекину на карнавале. И не хватайся за ствол, обожжешься… - Я установил прицел, и вгляделся в начинавшее светлеть на востоке небо.

– Уже скоро…

– Танкред. Скажи честно. Как ты оцениваешь наши шансы?

– Наша единственная надежда – продержаться несколько дней до подхода войск.

– Неужели так долго?

– Абдалла нам на помощь не пойдет – побоится оставить оазис без защиты. А легионеры пешком будут двигаться очень медленно.

– А мы сможем столько продержаться?

– Зависит от того есть ли у них ручные гранаты. Если нет, то мы сможем выдержать сутки, максимум двое. Ну а если есть, то часа два-три… как повезет.

– Может тогда лучше сдаться?

– Они не будут брать пленных…

– Неужели у нас нет никаких шансов?

На горизонте показались едва заметные фигурки на гребнях дюн. Я засучил рукава и передернул затвор пулемета.

– А теперь, Хеммет, забудь все, что я только что говорил про наши шансы и следи за обоймами.

Меня часто просят описать бой. Любой. Хоть на фронте, хоть тот, в африканской пустыне. И я всегда отвечаю – «не могу». Это пережить надо. Трудно описать эмоции. А по существу дела рассказывать тем более нечего. Что я делал в бою? Стрелял. Прицел, затвор, гашетка – цель слева, цель справа, поворот, очередь… Остальные тоже стреляли. Кто целился, кто просто палил в сторону противника, продолжая жать на курок и дергать затвор, даже когда магазин уже опустел. Обстрелянных бойцов у нас было всего около дюжины. Остальные штатские: ученые, землекопы, картографы…

Спасло нас то, что нападавшие ожидали налететь на спящий лагерь мирных ученых, а никак не на окопанную позицию, встретившую их кинжальным огнем с развернутых в несколько рядов окопов и брустверов. Да еще с пулеметом. Добрая половина атакующих, сообразив, чем дело пахнет, немедленно удрали за ближайшую гряду. Остальные рискнули перестроиться и атаковать с другой стороны.

Но я развернул пулемет, наши бойцы перебежали по траншеям на новые позиции и все повторилось. Больше атак бандиты не предпринимали. Лишь время от времени какой-нибудь лихой бедуин выходил на гребень бархана, садился и делал несколько выстрелов в нашу сторону. Хеммет приподнимался и начинал всматриваться в стрелка…