– Увы, – вздохнул, увидев нас, лейтенант, – их предводителю, Ахмаду, вместе с несколькими телохранителями удалось бежать. Мы уже направили в погоню кавалеристов. Бандит допустил роковую ошибку – он поскакал не к оазисам, а прямо в пустыню. Но там ему не выжить. Остается лишь сдаться. Полагаю скоро мы уже его увидим.

– Очень хорошо, – злорадно пробормотал дю Понт, – а это кто? Пленные?
–  Мимо нас брела цепочка связанных людей.

– Скорее преступники. Формально никакой войны не объявлено, и оснований считать их военнопленными у нас нет. Я вынужден передать их Абдалле, как представителю местных властей. В этом отношении у меня строжайшие инструкции командования.

– Ага! – перебил его дю Понт, – этого субъекта я помню. Он изображал из себя парламентера… Лейтенант жестом остановил колонну. Я тоже узнал в одном из проходивших мимо того самого человека, с которым мы только вчера обсуждали наши мрачные перспективы на будущее.

– Что ж, в этот раз повезло вам, – буркнул вполголоса пленный.

– Кажется, он европеец, – заметил Гастон, – надо его забрать…

– У меня приказ, – мягко, но настойчиво возразил Оливье.

– Неужели вы отдадите европейца в лапы этим дикарям! – удивилась Эльза. Люди Абдаллы, стоявшие рядом, недовольно заворчали.

– Я тоже европеец! – воскликнул по-французски сосед парламентера, – меня зовут Алекс, заберите меня…

– Вы подданный Франции? – спросил лейтенант.

– Нет, но…

– Подданным какой страны вы являетесь?
–  Тот на секунду замялся.

– Его разыскивает полиция как минимум четырех, – усмехнулся бывший парламентер.

– Заткнись, Михал, – огрызнулся Алекс, – сам-то не лучше… - Парламентер лишь заухмылялся в усы. Оливье задумался.

– Я, конечно, могу забрать вас под свою ответственность… - Алекс широко улыбнулся.

– … и передать жандармерии в Каире, – закончил лейтенант. Улыбка моментально сошла с лица нашего собеседника.

– Я слышал в легион можно поступить, не вспоминая о прошлом… – пробормотал тот разочарованно.

– Увы, но практики вербовки пленных у нас нет, – назидательно заметил Оливье, – но ничто не мешает вам после проверки в жандармерии… Парламентер Михал фыркнул.

– Что? – удивился лейтенант.

– Висельнику не выйдет туда наняться, – философски заметил бывший парламентер, – петля мешать будет.

Оливье повернулся к конвоиру.

– Пожалуйста, вот этих двоих…

– Не, благодарю покорно, я лучше останусь, – покачал головой Михал.

– Вы предпочитаете плен здесь, жандармерии в Каире? – удивился лейтенант.

– Ясное дело.

– Ну как хотите, тогда вот этого одного пленного…

– Я тоже, – воскликнул Алекс, – хочу остаться.
–  Лейтенант удивленно приподнял бровь.

– Вы же только что требовали…

– Я передумал.

– Ну, если вы сами этого хотите, – Оливье пожал плечами, – пусть тогда эмир с вами разбирается.
–  Он отвернулся и подошел к нам. Цепь пленников зашагала дальше.

– Странные люди, предпочли иметь дело с эмиром, а не властями в Александрии. Там, по крайней мере, закон имеет хоть какой-то вес…

– Думаю именно поэтому они и предпочли остаться, – философски заметил Алан, – здесь их прошлые деяния мало кого волнуют.

Я повернулся к Эльзе.

– Мадемуазель, неужели вас так тронула судьба пленных? Всего лишь несколько часов назад эти люди собирались вас хладнокровно убить. Полагаете, они бы стали с вами церемониться?
–  Она задумалась.

– Не знаю. Но я слышала множество рассказов о зверствах местных бандитов. Мне бы не хотелось, чтобы даже мои враги так умирали…

– Абдалла скор на расправу, но в особой жестокости не замечен, – возразил лейтенант. Девушка пожала плечами.

– Все равно мне бы не хотелось оказаться в руках дикарей. Я бы лучше покончила с собой… – в ее глазах промелькнула какая-то тень, похоже, пока я стоял за пулеметом, она о подобном исходе серьезно задумывалась. Эльза резко взмахнула рукой, словно отгоняя эти мысли и добавила:

– Хотя действительно, что мы беспокоимся об этих бандитах, они сами избрали свою судьбу.

– А вот уже и погоня возвращается, – произнес лейтенант, глядя на горизонт, – думаю, сейчас мы познакомимся с самим Ахмадом…

Увы, он ошибся. Преследователи вернулись ни с чем. Ахмад упорно двигался вглубь пустыни, словно предпочитал смерть от жажды плену. В итоге посланные за ним люди отстали, и предоставили его собственной судьбе.

– В этом пекле не выживет даже верблюд, – покачал головой сержант, – мы не могли забираться дальше. Слишком опасно.