— Автомобиль здесь, сеньор, — сказал он. — Куда вас отвезти?

Кэйд выглядел ужасно, бритая голова, обмотанная бинтом, белое

как мел, лицо, ввалившиеся глаза с безумным блеском. На него оборачивались.

— Тебе незачем обо мне беспокоиться, — сказал он. — Я и пешком пройду. Золотишка с меня не наскребешь! Не трать время!

— Я спросил, куда вас доставить, — мягко произнес Крил.

Кэйд остановился и внимательно посмотрел на него, потом положил ладонь ему на руку.

— Прости… не обращай внимания на мои слова. Отвези меня домой.

Ехали молча. Когда остановились наконец, Кэйд несколько минут неподвижно сидел в машине, глядя на свои руки, прежде чем решился выйти. Крил ждал его полчаса, потом тоже вылез из машины и прошел в дом.

Кэйд сидел в шезлонге в гостиной с полным стаканом текилы в руке.

— Что это там такое, Адольфо? — спросил он, когда толстяк нерешительно вошел в комнату. Он махнул рукой со стаканом в сторону стола, расплескав часть жидкости на ковер.

Крил посмотрел на маленькие карточки, аккуратно разложенные на столе.

— Закладные квитанции национального ломбарда.

Кэйд откинулся на спинку и уставился в потолок.

— Видно, крепко ей деньги понадобились, — сказал он. — Все вымела подчистую, — он глубоко вздохнул. — Даже все мои камеры.

Крил присел к столу и начал списывать с квитанций проставленные там суммы.

— Сколько всего? — спросил Кэйд.

— Восемь тысяч песо.

Кэйд пожал плечами.

— Какая теперь разница? Все! Теперь топай, Адольфо. Если будет желание, заходи завтра. А пока можешь уматывать.

— Я верю в вас, — сказал Крил, поднимаясь. — Как-то я сказал вам, что человеку многое можно простить за смелость. Не разочаровывайте меня, сеньор.

— Глупец ты сентиментальный, — произнес Кэйд, не глядя на него. — Уходи. Тебе незачем обо мне беспокоиться. Я достиг того чего хотел и обо мне не стоит беспокоиться.

— Я бы хотел остаться. Мы бы с вами поговорили. Разговор часто помогает.

— Хватит! Убирайся! — сдавленным голосом крикнул Кэйд. — Не нужно мне никого! Ты что вообразил? Нужна мне тут твоя жирная туша! Вон отсюда!

— Хорошо, сеньор, — бесстрастно ответил Крил, — я понимаю.

Когда он направился к двери, Кэйд сказал:

— Вот ты и бежишь. А совсем недавно называл меня другом.

Крил задержался.

— Если я выбираю себе друга, я вовсе не ожидаю, что и он меня выберет другом, сеньор..

— Ну, ладно, все! Уходи! — оборвал его Кэйд и, взяв бутылку текилы, плеснул в стакан новую порцию.

— Будьте осторожны с этой выпивкой, — сказал Крил, наблюдая за ним. — Это опасное зло. К нему быстро привыкаешь.

— Кому я сказал — убирайся!

Крил печально посмотрел на него и быстро пошел по дорожке к своему автомобилю.

Спустя полчаса он уже говорил по телефону с Сэмом Уондом.

— Послушай, Адольфо, с этим ничего не поделаешь. Если Кэйд сломался из-за того, что какая-то бабенка вытерла об него ноги, значит, на нем просто надо ставить крест. Это похороны, не твои и, уж конечно, не мои. Так что не навешивай на меня его дела, у меня своих хватает. Он выкарабкается, только оставь его в покое.

— Он хороший человек, сеньор, — запротестовал Крил. — Мы должны что-то предпринять. Не могли бы вы приехать сюда? Вы бы смогли его образумить.

— Никто его не образумит. Сам очухается, и больше меня не беспокой! — Уонд бросил трубку.

Крил вышел из кафе, откуда звонил по телефону, и пошел к автомобилю. Он просидел в нем три часа с безразличием ко времени, свойственному мексиканцам, думая лишь о Кэйде, о том, чем бы он мог помочь этому человеку, который так пришелся ему по душе.

Когда стемнело, он снова вернулся к дому Кэйда. В голову Крилу не приходило, что же сказать ему, чем утешить, но он не допускал и мысли о том, чтобы оставить его в одиночестве ночью в пустом доме.

Свет в окнах дома не горел. Входная дверь была приоткрыта. Крил вошел в гостиную и зажег свет.

Кэйд спал, уронив голову на стол. У ног валялись стакан и пустая бутылка из-под текилы.

С трудом Крил перетащил его на диван, развязал ему галстук, снял туфли. После этого собрал со стола квитанции ломбарда и положил их к себе в бумажник. Постоял некоторое время над Кэйдом, раздумывая, покинуть его или остаться. Решил в конце концов, что Кэйд проспит так всю ночь. Неодобрительно покачивая головой, он вышел из дома, и, ссутулившись, медленно побрел к автомобилю.