Однако неожиданный ревнивый выпад с моей стороны, похоже, достиг своей цели. Лицо моего чародея наконец-то приобрело так любимое мною выражение ласковой насмешки.

— Ты моя дурочка, — нежно сказал он, — ты моя гусыня! Как же мне нравится, когда ты ревнуешь… ты тогда такая очаровательная…. Ну, какая, какая Беляна? О чем ты? Да разве мне нужен кто-нибудь, кроме тебя?

Сильным движением он поднялся со ступеньки, подхватил меня на руки и на мгновение прижался щекой к моей щеке. Перед самой дверью он вдруг замешкался, слегка повернул голову и, ни к кому специально не обращаясь, негромко сказал:

— И если хоть одна живая душа посмеет к нам сунуться…. по ветру развею!

Куст чубушника приглушенно пискнул. Уж кто-кто, а он-то знал, что мой чародей просто так слов на ветер не бросает.

Проснулась я от грохота.

Утро выдалось серенькое, мягкое. Когда я лениво приоткрыла глаза, его белесый свет уже успел разогнать по углам остатки ночных сумерек. Тонкая занавеска на окне слегка колыхалась на едва заметном сквозняке.

В комнате кроме меня никого не было. Но моя постель ещё хранила тепло и запах любимого, который в этот самый момент негромко, но от всей души поминал на кухне всех демонов Преисподней. Видать, не одну только табуретку уронил. Надеюсь, это был не ушат с водой, а то ещё и пол вытирать придется…

Мысли текли томные, неспешные. Сладко потянувшись, я перекатилась на живот и с наслаждением посопела в подушку, на которой спал Дар. Не хочу вставать. Вот зачем он так рано вскочил? Полежали бы ещё, понежились…. Я почувствовала, как при этой мысли моё сердце забилось быстрее, а щеки полыхнули румянцем.

Неприметное белое пятнышко на полу привлекло мое внимание. Скосив глаза, я обнаружила, что на пушистом ковре, на том самом месте, куда, вставая с постели, я непременно наступлю босыми ногами, лежит ма-а-аленький такой, аккуратно слепленный снежок… ага! С добрым утром, любимый! Вот теперь я могу за тебя не волноваться: похоже, ты вернул свое привычное расположение духа.

Однако как бы мне собственную свадьбу не проспать!

Порывшись в сундуке, я отыскала чистую рубаху, накинула ее на себя, пригладила растрепавшиеся за ночь волосы, сунула ноги в домашние поршни и тихонечко приоткрыла дверь.

Мой чародей, по пояс голый, стоял у окна и с интересом разглядывал открывающийся пейзаж. Хотя, что там смотреть-то? В отличие от эльфов, я не окружала свой дом дивными растениями, специально выращенными в форме шара, или спирали, или перевернутого конуса. Некоторые искусники умудрялись придавать кустарникам и деревьям облик птиц или животных — и это, заметьте, без малейшего намека на такое кощунство, как нож садовника, а только силой эльфийских чар. Живые украшения домов были предметом откровенной гордости и даже тайного соперничества остроухих, которые ревниво следили за соседями: а ну как кто извернется, да и вырастит такое, чего ни у кого другого нет! По сравнению с жилищами Перворожденных, мой домик выглядел скромно, даже аскетично.

Подавив в себе человеколюбивое желание растереть по спине любимого его же студеный, лишь слегка подтаявший привет, я неслышно выскользнула из спальни, пересекла кухню, обняла Дара за пояс и поцеловала между лопатками.

— Доброе утро, мой родной!

Живо обернувшись, чародей обхватил меня своими длинными руками, крепко прижал к себе, зарылся лицом в мои волосы, затем поцеловал в угол рта и, заглянув мне в глаза, прошептал:

— Привет! Я тебя разбудил? Прости, пожалуйста.

Я не смогла удержаться от смеха.

— Дар, я прекрасно выспалась и чувствую себя так, словно живой водой умылась! Скажи, а там наша свадьба ещё не закончилась? Без нас?

— Ещё даже не началась, — улыбаясь, Дар опустился на лавку и усадил меня к себе на колени. — У тебя есть ещё куча времени, чтобы подготовиться. Да и у меня тоже. Мне ведь тоже надо переодеться и побриться, — парень провел моей ладонью по своим заросшим за ночь щекам и хихикнул: — А то ты ж знаешь: небритый жених — позор для невесты!

— Тебе надо идти в Дом Правителя? — недовольно спросила я. — Подожди, я с тобой! Вот только оденусь, ладно? Подождешь?

— Да не надо нам никуда идти, — ухмыльнувшись, Дар перехватил меня, не давая подняться с его колен. — Радош ещё с утра мои сумки принес. Вон они, в углу, видишь?

На полу и впрямь валялись потертые чересседельные сумки, прежде мною не замеченные. Я довольно вздохнула: умница Радош; вот что значит настоящий друг! Теперь нам не придется терять уйму времени на посещение посольских покоев!! Потянувшись, я прильнула к шее Дара долгим поцелуем. Тот довольно заворчал и, склонившись, зубами прихватил мочку моего уха.