Уцур внутренне сжался, подумав о том, что не хотел бы, чтобы за ним когда-нибудь пришел сам хозяин, потому что за такое неудобство - а какие ужасы ни создала бы больная суть отбывающей души, для хозяина это было бы всего лишь неудобством - за него слишком дорого пришлось бы расплачиваться после.

– Что ж...
– Уцур сделал неопределенный жест рукой в воздухе, не зная, что следует, а чего не следует говорить в данной ситуации.

– Хотел пожелать мне удачи?
– Иронично заметил Ник, проходя мимо царя.
– Пожелай лучше удачи ей.- Недобро рассмеялся он, и вышел из комнаты, с легкостью жонглируя сферой.

– Если она разобьется, - подумал Уцур, провожая их взглядом, - она снова будет свободна. Сфера Идиа, если бы он только способен был отыскать свою, тогда его вечность смогла бы стать немного короче. Но никто, кроме Джареда, демонов судьбы и хозяина, не способен был отличить один шар от другого. Он даже не знал, насколько черный его. И черный ли вообще, возможно, густо серый? Или сейчас уже такой же клубящийся, как у этой девушки. Девушки - откуда он знал, кто она и как выглядит? Но ему казалось, что из тех картин, которые он успел увидеть в сфере, открытой в руках хозяина, на него смотрела молодая симпатичная девушка. Нет, не красавица, которые в избытке окружали Абу, и близко не такая прекрасная, как Сибилла, но было в ней что-то... чистое, что ли, светлое, как надежда на спасение, как лица ангелов, которых он никогда не видел, но какими их представлял себе. Он хотел бы однажды сходить по поручению хозяина на встречу с Уриэлем, он даже не шипел и не плевался бы на того, не изрыгал несусветные проклятия, как остальные обитатели их чудесных земель, но Аба никогда не отправлял его, словно знал его мечты, и нарочно не позволял им сбыться.

– О, черт, - он вздрогнул, когда перед ним неожиданно возник Самаэль.

– Чего ты дергаешься, как девственница в первую брачную ночь?
– Усмехнулся молодой мужчина, складывая перепончатые крылья, которые спустя несколько мгновений срослись с его спиной, не оставив и следа.

– Ты все трансорфмируешься, - пробормотал Уцур.

– Разве это трансформация, царь?
– Улыбнулся Самаэль, намекая на скользящих тварей. Он никогда не страдал от приступов плохого настроения, и даже в самых мерзких ситуациях сохранял свою белозубую улыбку на смуглом лице.

– Не упоминай к ночи.
– Машинально произнес Уцур.

– Как-будто у нас здесь бывает день.
– Еще больше развеселился падший.
– Куда подевался Аба?
– Спросил он, оглядывая комнату.
– Вы последний, кто видел пропавшего.
– Спародировал он чей-то голос, но Уцур уже давно не выходил на поверхность, и совершенно не понял шутки.
– А ты все тот же мрачный сноб. Да, с днем чаши тебя!
– Самаэль крепко треснул приятеля по плечу.

– Спасибо, - медленно произнес Уцур, одарив падшего тяжелым взглядом.

– Перестань, - примирительно произнес Самаэль, доставая словно из воздуха бутылку отличнейшего виски с островов, к которому в последнее время пристрастился халдей.

– Что ты делаешь, - зашипел он.
– Не в его же комнате...

– Где он?
– Спросил Самаэль, так же легко убирая бутылку.

– Ушел по своим делам.
– Уцур вздохнул с облегчением.

– На поверхность за развлечениями, - весело подмигнул ему Самаэль.
– Ладно, не корчи печальных мин, они не улучшают мне аппетит. Идем ко мне: выпивка есть, пару грешниц я уже заказал, отметим твой день.

Уцур снова скривился при упоминании его больной темы.

– Я к тому, что сегодня ты заслужил того, чтобы расслабиться.
– Сказал падший.

– С каких пор ты стал таким заботливым?
– С подозрением спросил Уцур.
– Я пока не видел за твоей спиной пары белых крыльев.

– На них не принести виски в наш сладкий дом.
– Парировал Самаэль. И, едва заметно вздохнув, добавил: - Сегодня столько тысяч взывали ко мне, произнося мое имя, проливая во имя мое кровь, исполняя обряды... Если б ты знал, как звучит эта песня, исполненная голосами, шепотом, стонами тысяч... призыв, сливаясь в один прекрасный призыв.

– Ты купаешься в поклонении, - со знанием дела заметил царь.
– Занятие под стать богам, Самаэль, но не нам, не теперь.

– Иногда мне кажется, - ответил падший, - что такому моралисту не место среди нас. Но, я надеюсь, хороший виски и компания это исправят.
– Подмигнул он.

Уцур лишь пожал плечами и пошел прочь из комнаты. Он знал, что морали в нем было не больше, чем в тех грешницах, что ждали их в комнатах Самаэля. Никогда не было недостатка в хорошеньких женщинах, предпочитающих провести немного времени с ними, чем в каком-то из гостеприимных слоев ада. Лишь потом, когда следовало их возвращать туда, где им и место, Уцуру тяжко было слушать их истошные вопли и мольбы остаться. Но ни Самаэлю, ни Уцуру они были ни к чему. Обуза, ненужная надоедливая обуза, и только. Зачем?
– как говаривал падший, - если завтра нам привезут партию новых. И правда, незачем, ни одна из них не напоминала женщин Вавилона, ни одна не трогала старую унылую душу.

– Что ты делаешь, Сиби?
– Спросила старуха с крючковатым носом и седой паклей на голове, с трудом напоминающей волосы.

– Я не позволю ему забыть меня.
– Прошипела зеленоглазая красавица, растирая в глиняной миске какие-то сушеные корни.

– Ты снова за старое.
– Покачала головой Грерия.
– Я предупреждала тебя, девочка, что рано или поздно это случится.

– Нет, - гневно прервала ее Сибилла.
– Я не позволю ему выкинуть меня на помойку, как тебя.