– Елена, ты все знаешь, скажи, что не поздно еще все исправить, да? Скажи, что мы... что нам придумать, чтобы они... ну, он не сделал того, о чем говорил?

Грерия в это время преспокойно одевалась.

– Елена, что ты делаешь? Они же сказали, что оставляют нас пока. Мы же не можем... уйти?

Грерия повернулась к ней и одарила ее высокомерным взглядом:

– Да, ты не можешь и не уйдешь. А я не намерена тут сидеть, у меня есть дела поважнее.

– Но как ты... но ведь дверь...
– София была в полной растерянности.

– Дверь, - фыркнула Грерия.
– Как пришла, так и уйду.

– Елена, не покидай меня, - взмолилась девушка, - если они оба прийдут и не застанут тебя, а только меня одну, то на меня обрушится гнев обоих. А ты ведь слышала, что мне и так сказал Бел.

– Слышала.
– Ответила Грерия.
– Я вернусь. И постарайся больше не быть такой дурой, как раньше. Иначе твои каникулы закончатся намного раньше и намного глубже, чем ты предполагаешь.

– Да, конечно, - пробомотала девушка, опуская глаза.
– Но если они вернутся раньше, чем ты, что мне им сказать?
– Вновь вскинула она взгляд на соседку.

– Скажи, что уснула и не знаешь, куда я подевалась.
– Ответила Грерия, и София послушно кивнула, решив, что так, по крайней мере ее не сочтут виноватой еще и в побеге Елены.

– Тупица, - чертыхалась про себя Грерия, когда неслышно скользила по кридорам, в конце пути двигаться ей становилось все тяжелее, пока она с трудом и грохотом не ввалилась, наконец, в свою комнату.
– Еле успела, черт бы все подрал.
– Произнесла она своему старушечьему отражению в зеркале.
– Что же делать-то? Ведь нутром чую, не нужно мне возвращаться. Но тупица эта точно себе все испортит еще хуже. Да и кто ей поверит, кто теперь ей поверит.
– Она представила гневное лицо Уцура и веселое беззаботное Самаэля, когда они оторвут ей голову, насадят ее на кол и оправят на вечное пожирание к фарлакам, свиньям демонов-переносчиков. Мерзкие твари - а разве здесь водились другие? Но пока у нее было немного времени, она должна была разузнать больше о том, что ей удалось подслушать в утренней беседе между мальчиками. Пусть это и были всего лишь крохи, но крохи со стола Абы, с которым она уже давненько не обедала.
– Лучше крохи с его стола, чем целое корыто с фарлаками.
– Подумала Грерия, покряхтывая от удовольствия, что ее вылазка все же не прошла напрасно.
– Да что ей дались сегодня эти фарлаки?
– И она снова суетливо засобиралась, пока у нее было время. Ей только нужно было избавиться от этого расшитого девичьего платья, с глубоким вырезом, под которым теперь свободно болталась обвисшая старая грудь.
– Ну что за гадость!
– Печально заметила Грерия, глядя на опустевши кожаные мешочки в складках.
– Ладно, утешимся тем, что так до меня точно никому нет дела. Я - что грязь на их ботинках, которую в худшем случае отряхнут прочь.
– И каркающим голосом Грерия рассмеялась своему отражению в зеркале.

Дреги играли в кости в огромном зале. Их было несколько, видимо, те, у которых был выходной. Они сгрудились за столом, двое из них сидело по разные его стороны, а между ними были разбросаны человеческие кости.

– Драшш, Угсртан, - прошипел один из них.
– Какого черта ты делаешь. Ты играешь нечеловеческим скелетом. У него крапленые кости!
– Завертел он головой, призывая в свидетели окружающих тварей, и те утробно заурчали разными тембрами, выражая свое возмущение и готовясь одновременно к драке.

Увесистая голова с наростами и рогами затряслась в приступе смеха.

– Остынь, Фахрш, не смеши братьев. Это был человек.
– И когда на него надвинулось сразу несколько голов, добавил.
– Ну, может, два, кто их там считает после мясорубки.
– И Угрстан снова затрясся от смеха, но на этот раз к нему громко присоединились остальные. Некоторые из них даже упали на пол и начали кататься, потешаясь и повторяя: "может, два... ой, ха-ха-ха, может, два..."

– Все равно это нечестно, - недовольно проворчал Фахрш.

– Да ладно тебе, кто их разберет.
– Махнул лапой Угрстан.
– Вот это вот, к примеру, что?
– Спросил он, подымая со стола череп.

– Хвост?
– Подал голос мелкий дрег, и остальные снова покатились со смеху.

– Круглый твердый хвост?
– Давясь от смеха, просипел Угрстан, при этом чешуя на его спине поднялась и переуложилась заново трескучей волной.

– Это голова.
– Раздался голос среди всеобщего веселья.

– Да ладно, голова не может быть такой гладкой... Что?
– Угрстан резко развернулся на месте, блеснув змеиными глазами. Пленка моментально перекрыла его зрачки и исчезла снова.
– Что тебе нужно, крылатый?

Самаэль широко улыбнулся.

– Новости. Что у вас нового, ребята?

– Новые кости.
– Ухмыльнулся Фахрш, если оскал из тонкого частокола зубов можно было назвать ухмылкой.

Угрстан глядел на Самаэля с подозрением.

– Что тебе нужно среди нас, красавчик? Ты же не в кости пришел поиграть? Тем более, когда они так похожи на твои.
– Не удержался он от шутки, и окружающие его дреги довольно зашипели.

– По образу и подобию, что тут еще сказать.
– Ответил Самаэль, и его улыбка на миг исчезла.
– Не забывайте, что Аба тоже таков.

При этом имени все демоны разом смолкли, словно и не было никаких звуков секунду назад.

– Это он послал тебя?
– Спросил Угрстан.

– Нет, но мы все заняты одним делом.
– Уклончиво ответил Самаэль.
– Вы слышали о происшествиях в слоях?

– В наших слоях уже не бывает происшествий.
– Спокойно заметил Угрстан, намекая на то, что последние слои, они же индивидуальные, уже не требовали вмешательства других тварей: хватало фантазии обреченных, которая создавала такие ужасы, о которых и не мечтали предыдущие слои. В каждом из этих слоев материализовывались мысли его хозяина. И даже если у мающегося было совсем туго с фантазией, то его разум услужливо воссоздавал его самые "любимые" пытки.