В общем, когда я успешно миновал заградительные посты вахтерш на входе и вошел в лабораторию, пробегавшая мимо Любочка притормозила, чуть не завизжав каблуками, и обалдело уставившись на меня, спросила:

– Ба! Ты чего это так вырядился? На свадьбу что ли собрался?

– Нет, просто у меня сегодня другие серьезные дела, - невозмутимо соврал я, поняв, что начал с чудовищного прокола. Но нужно было спасать ситуацию, и я с самым невинным видом спросил.
– Как тут у вас дела, что-то Витька с Ирчиком не видно?

– Да здесь они – кофея по столу в чашках гоняют, - кивнула в сторону подсобки разукрашенная под индейца девушка.

– Эт то, что надо! – обрадовано заявил я, надеясь, что на кофейном фронте мне легче будет держать информационную оборону, и весело спросил. – А ты уже… или еще не?..

– Смотря что «уже» и «не»!.. – рассмеялась Любочка и, смилостивившись, добавила. – Иду, сейчас только «помойку» запущу.

Я, собравшись в железный кулак и нацепив счастливую мину на Женькино лицо, прошел в кофейню. Кажется, первый раунд удался – все незатейливо выражали радость от встречи. Было видно, что здесь любили и уважали своего бывшего непосредственного начальника. Мне нужно было только сохранить этот имидж, и я старался, как мог, пожав руку Витьку и высказав незатейливую похвалу девушкам, прозрачно намекнув на их цветущий вид. Может, это и не было в привычках бывшего шефа, но какой же девушке не понравится лишний комплимент?

А затем настал сложный момент. Я понимал, что мне нужно взять свою чашку из шкафчика, но вот какую – это был вопрос. Можете представить себе сотрудника, который ни с того, ни с сего берет вашу или приятельскую чашку вместо своей и, как ни в чем не бывало, начинает распивать из нее кофе? Вот то-то и оно!

Задача, правда, оказалась до предела упрощена: три кружки уже красовались на столе. Так что, открыв шкафчик, я увидел перед собой только три фаянсовых предмета, имевших шансы быть моей посудиной. Я почувствовал, что начинаю входить почти в то же стрессовое состояние, что и при заезде по пересеченной местности с милицией на хвосте.

Итак, мне нужно в течении трех секунд выбрать одну из трех чашек: одна блестела чистотой и новизной, как на витрине магазина, другая была просто в ужасном состоянии, почти погребенная под накипью грязи, а третья… Мгновенно сообразив, что Женькина кружка просто не могла быть абсолютно новой и чистой, я так же понял, что сильно разочаруюсь в приятеле, если он увозил свою чашку до состояния, когда она могла испортить своим видом даже свалку. Поэтому я решительно взял третью – ничем не примечательную, слегка потертую временем, но довольно чистую емкость. Поставив ее на стол, по равнодушно скользнувшим взглядам я определил, что не ошибся. Уф-ф! Два – ноль в мою пользу! Хотя, если вспомнить мой наряд, то счет два – один.

Дальше, под непринужденное хи-хи ха-ха я рискнул рассказать анекдот, поведанный мне Федькой и, по моим сведениям, неизвестный Женьке. Судя по смеху, встретившему причину смерти Мичурина, по народной молве, собиравшего яблоки на грушах и груши на яблонях, но погибшего, от падения арбуза на голову, когда полез за укропом на березу, анекдот оказался им неизвестным. В общем, я с блеском продержался до «внезапного» звонка Федьки, о котором мы договаривались заранее и который, как нельзя вовремя, пришел на помощь, так как дальше мне волей-неволей нужно было обсуждать технологии разгонки белков и иммунных реакций, а мне этого, естественно, очень не хотелось.

Федя плавно перехватил меня из рук лабораторных подруг, и мы втроем с Витьком остались досиживать кофе, непостижимым образом льющийся в чашки из какой-то, просто, резиновой кофеварки. «Мужской» разговор за жизнь удачно миновал опасные темы. Друг умело вертелся мыслью вокруг бизнеса, экономики в целом и киснущей провинции в частности. Таким образом, мы удачно «проработали» почти полдня, а потом мой опекун все же сбежал к себе в лабораторию полевой физики, сославшись на дела.

Затем, я каким-то образом оказался в совершенном одиночестве перед Женькиным шефом у того в кабинете. Я чувствовал себя голой рыбой под дулом пистолета (или чем там еще себя чувствуют на Земле), но, не теряя своего достоинства, стандартно поприветствовал начальство:

– Здравствуйте Станислав Егорович, я посмотрел в лаборатории, вроде дела идут неплохо…

– Привет, Женя, ты уже успел туда наведаться? – разговор потек в нормальном русле. Оказалось, что общаться с начальством легче всего. Достаточно было с умным видом кивать и вовремя ахать или произносить слова типа «конечно!», «а как же!», «да, надо посмотреть». Чувствуя, что шеф выговорился, я закруглил беседу стандартными «обязательно», «постараемся» и «все будет хорошо», а сам уже вознамерился дать деру, как вдруг почувствовал, что шеф очень подозрительно на меня воззрился.

Что-то было явно не так, и что-то весьма серьезное. «Может, надо спросить о здоровье его жены или детей? А есть у него жена и дети? Или они с Женькой, о чем-нибудь договаривались, а тот позабыл рассказать? А может, я сейчас ляпнул что-то явно неположенное по этикету?» - вопросы роем жирных навозных мух носились в моей голове, будто почуяли, что там что-то сильно стухло. Помощь неожиданно пришла от самого шефа:

– Женя, ты ничего не сказал о тестировании аланопентоната? Как там, ребятам удалось поставить достоверный иммуноанализ? – я со стыдом почувствовал по несколько просящему тону, что шеф плавает в этом вопросе, а я, как свинья, ничего не сказал, вынуждая того признавать свою слабость.