— Так, кто-то появился, — сказала миссис Гримм, когда позади них замелькали фары какой-то машины. — Быстро всем спрятаться!

Они уткнулись головой в колени. Машина проехала мимо, направляясь к хижине. Когда она удалилась на достаточное расстояние, все подняли головы и выпрямились.

— По-моему, он нас не заметил, — сказала Дафна. Старуха поднесла бинокль к глазам.

— Что ж, Сабрина, у нас стало больше доказательств в пользу твоего предположения, — сказала она. — Это был автомобиль мэра. Его я здесь не ожидала увидеть.

Мистер Канис опустил стекло и, потянув ноздрями холодный воздух, сморщился, будто унюхал что-то противное. Странное дело, у Эльвиса, который сидел рядом с машиной около окна мистера Каниса, было точно такое же выражение на морде. Они оба почуяли что-то такое, что им совсем не нравилось.

— Шарманьяк постучал в дверь, — сообщила миссис Гримм.

Мистер Канис повернулся к девочкам и сказал:

— Откройте дверцу, пусть собака залезет обратно в машину.

Дафна приоткрыла дверцу и позвала Эльвиса, однако дог застыл на месте и все принюхивался, как Будто сейчас у него не было более важного занятия.

— Они разговаривают, — снова сообщила старуха, все еще глядя в свой бинокль.

— В машину, Эльвис! — строго приказал мистер Канис.

Дог обернулся к нему, но принюхиваться не перестал.

— Ого, Шарманьяк бежит к своей машине! Видно, чего-то испугался, — заметила миссис Гримм. — Ой, вы не поверите, кто с ним!

Вот он, идеальный момент для побега. Старуха наблюдала за домом, а мистер Канис все свое внимание сосредоточил на Эльвисе. Сабрина схватила сестру за руку, открыла дверцу со своей стороны и потащила за собой Дафну.

— Ты что? — воскликнула та.

— Бежим прямо сейчас! — ответила Сабрина, но не успели они и шагу сделать, как Эльвис загородил им дорогу.

— Эй ты, мешок для блох, а ну, посторонись! — крикнула Сабрина, но собака не тронулась с места.

— Не смей его так называть! — потребовала Дафна. — Он обидится…

Эльвис страшно завыл.

Земля вдруг содрогнулась, словно от тяжелого удара, и обе девочки, не удержавшись на ногах, упали.

— Что это? — спросила Сабрина, пытаясь подняться.

— Быстро в машину! — приказал мистер Канис, лицо у него было мрачное и напряженное.

— Никуда мы с вами больше не поедем! — воскликнула Сабрина.

Ей наконец удалось встать на ноги.

— Liebling,прошу вас, — умоляла миссис Гримм. — Сейчас может случиться что-то ужасное…

— Ужасное? — закричала Сабрина. — Что все это значит? Хватит с меня ваших небылиц, понятно? Вы пытаетесь нас запугать, чтобы нам с сестрой по ночам снились кошмары и чтобы мы боялись от вас сбежать.

Похоже, это мини-землетрясение высвободило что-то в душе Сабрины, и теперь она выплескивала весь свой гнев и обиду на то, что родители их бросили, что им приходится скитаться по приютам и приемным семьям, все время надеясь, что где-нибудь они будут счастливы, но всякий раз оказывалось, что их надежды обмануты и их новые опекуны — очередные сумасшедшие.

— Сабрина, мы это потом обсудим, а сейчас прошу тебя, Liebling,садись в машину, — опять взмолилась миссис Гримм.

— А я больше не хочу ничего слышать ни про фей, ни про домовых, ни про великанов с Джеком и его бобовым ростком! — Сабрина разошлась не на шутку, хотя Эльвис вдруг завыл так, что заглушил ее вопли. — Я знаю, что сказка — это сказка, а действительность — это действительность!

Но едва девочка проговорила это, как с неба что-то упало, — что-то огромное, просто чудовищное, и, схватив машину, подняло ее высоко над землей. Сабрина даже глазам своим не поверила.

А это была рука, точнее, ладонь. Ладонь великана.

Сабрина посмотрела вверх.

Скользнув по руке, ее взгляд стал подниматься нее выше и выше, пока не уткнулся в лицо великана. И ей тут же захотелось отвернуться. Его лоснящаяся от жира кожа была усеяна огромными прыщами и бородавками размером с именинный торт, сломанный нос зигзагом рассекал лицо, один глаз был с бельмом, а другой гноился, залепляя его сухой коркой. Из его носа торчали волосы толщиной с бревно, нависая над приоткрытым ртом с гнилыми, желто-зелеными зубами. Одежду великану заменяли шкуры диких животных, причем его голову, словно шлем, покрывала шкура с головой огромного медведя. Медвежьи клыки впивались ему в голову, и казалось — еще немного, и они проткнут ему мозг. Башмаки, в шнурках которых запутались попавшиеся ему под ноги молодые деревца, тоже были сделаны из шкур.