Увы, любовь, ты жестока со мной,

Бросая безжалостно так меня,

Любовь свою дал тебе одной,

С тобою одною был счастлив я.

— Итак, я добился, чтобы они запели, — сообщил Гарри, глядя на галдящий набор зеленых стопочек на столе в Доме Заколдованных Удивлялок Келли и Пинг. — И что мне теперь нужно сделать, чтобы они заткнулись?

Глядя на его растерянное лицо, Гермиона захихикала:

— Ой, они запели «Зеленые рукава», — воскликнула она, подходя и становясь позади него. — Гарри, это замечательный подарок для Нарциссы и Сириуса.

— Немного сиюминутно, не находишь? — спросил Гарри, кладя свою руку поверх её. Она чувствовала тепло и удовольствие: магазин пропах корицей и яблоками, снаружи был совершенно волшебный Хогсмид, каждое окошко которого светилось золотыми и серебряными свечами. Студенты в разноцветных мантиях сновали по обледеневшим улицам, ныряя и выныривая из магазинчиков и таверн. Рон устроился поблизости, придирчиво изучая волшебное зеркальце, которое он решил подарить Джинни на ее день рождения, в феврале. Все было великолепно — ну, или почти все.

— «Зеленые рукава» — вовсе даже не Рождественская песня, — возразила Гермиона. — Это песенка о любви.

И, словно по команде, заколдованные стаканчики запели второй куплет:

Теперь презрительно гонишь прочь,

Не зная, что этим ты манишь меня,

Не сможешь любви моей превозмочь,

Не в силах забыть я тебя.

Гермиона тронула своей палочкой ближайший стаканчик, и музыка прекратилась.

— Ну вот, только мне начало это нравится, — слабо запротестовал Гарри.

— Это отличный подарок, Гарри, — решительно заявила она. — Берем.

— Ага, — поднял взгляд Рон. — Меня от этой беготни по магазинам уже тошнит. — Я хочу отправиться в Винодельню и посмотреть, что же там приготовили Фред и Джордж.

У Гарри вспыхнули глаза:

— О, и я тоже, — он задумчиво покосился на стаканчики и решился, — так, я возьму их. Жаль только, что они не играют «Я мог бы быть малюткой-трубочистом…»

Условившись, что совиная почта доставит подарок в Имение в строго определенное время, троица отправилось к Фреду и Джорджу. Близнецы превзошли сами себя при украшении своего заводика: заклинание Illusion превратил огромную залу в джунгли с выскакунчиками, ревунами, гномами и раскачивающимися раздражарами. Вино било из фонтанов, шоколад стоял целыми озерами, кисти зеленого винограда при ближайшем рассмотрении оказывались лакрицей. Листочки у деревьев были мятными (и превращали неосторожного дегустатора в сверчка минут на пять. Комната буквально звенела от раздраженного чириканья). По воздуху плавали наполненные сладостями серебряные блюда. Гермиона предусмотрительно пропустила Поцелуйные Ягодки, решив перенести поцелуи на окончание вечера.

Терри Бут и Падма Патил по очереди прыгали на тарзанке во взятую напрокат Бездонную Пропасть. Рон тоже захотел попробовать, но Гарри покачал головой, признавшись, что одного раза с него вполне достаточно.

Главной достопримечательностью ко всеобщему удивлению стал Оливер Вуд, вратарь команды Дружная Лужу, который на время каникул взял отпуск. Оливер был одним из самых молодых и известных в стране игроков, что, собственно, совсем не удивляло тех, кто хоть однажды видел его игру. Дело было даже не в таланте — это само собой, а в его жуткой целеустремленности.

Рон присвистнул при виде собравшейся вокруг Оливера и близнецов огромной толпы хихикающих девчонок и взволнованных парней. Те устроились в плавающем павильоне с огненными занавесями. Разумеется, рядом с ними были раскрасневшиеся от смеха Яна с Анджелиной, и нельзя сказать, что присутствие Оливера их совершенно не трогало. А Фред и Джордж, поедавшие большие леденцы, то и дело менявшие цвет, растерянно наблюдали за своими девушками.

— Кто бы мог подумать, что Вуд будет действовать на девчонок так же, как на кошек — валерианка? — усмехнулся Рон, беря с плавающего подноса чашку горячего маслянистого шоколада. — Фред и Джордж сказали, что единственная девушка, перед которой он не сумеет устоять, будет с огромными ушами и длинными худыми ногами — чтобы убедить его, что она — Мировой Кубок по квиддичу.

Гарри покосился на Гермиону:

— А ты бы ушла от меня к нему?

— Никогда, — ответила Гермиона. — Однако я могла бы уйти от тебя вон к тому столу с шоколадом.

Встав на цыпочки, она пристально оглядела ломящиеся от яств и сладостей столы вдоль стен. Там были и снежки из белого шоколада, и Поцелуйные Ягодки, и витые сахарные прозрачные сосульки, и Мятные Пингвиньи подушечки. Она почувствовала, как в животе у нее тихонько заурчало.

— Думаю, тебе стоит сходить и поздороваться с Вудом — он всегда так тебя обожал…

— Но вся эта толпища вокруг него, — смущенно пробормотал Гарри.

Гермиона фыркнула и легонько подтолкнула его в спину:

— С тобой он поговорит. Ну, иди же!..

А сама направилась к столу — и как раз вовремя, чтобы ухватить с золотого блюда последний нетающий леденец, успев вперед Лавендер Браун, уже съевшей три штуки. Рон последовал ее примеру и занялся засахаренной сардинкой. Увидев это, Гермиона сморщилась:

— И как ты только можешь это есть?

— Практика, — сообщил Рон, отправляя в рот половину сардины.