Кто имеет злую совесть, прилагает грехи ко грехам, неправды к неправдам, не раскаиваясь в них; тот не может спокойно уснуть. Но кто прожил праведно и благочестно, тот с радостью взирает на пройденный им путь жизни. Он не умирает, но продолжает жить в своих делах и в признательных сердцах между людьми. С непоколебимой верой взирает он на своего Спасителя, который обещал и приобрел ему Своими заслугами бессмертную жизнь. Он засыпает и пробуждается в лучшей жизни, где его вера становится реальным ощущением, его надежда исполняется и его любовь осуществляется. Он только спит в смерти, но не умер. Благо ему!

в) Не умерли в той жизни. Кто достигает вечного блаженства, тот не умер, но живет, живет у Бога. Тут в первый раз настанет для человека истинная жизнь. Но и эта жизнь не есть ли некоторого рода сон? Да, насколько наслаждаются покоем и миром. Каким счастливым чувствует себя человек, если он после тяжкой борьбы достигает наконец мира? Как сладостен уже покой после дневных трудов и забот. Но там — на небе имеют мир после жгучей борьбы со грехом и искушением. Там наслаждаются покоем после столь многих страданий и трудов. Это — сладостнейший мир и покой.

Благо тому, кто только спит, а не умер!

2. Горе тому, кто умер и не может спать.

Кто не пользуется или даже злоупотребляет благодатным временем в земной жизни, кто умирает нераскаянно во грехах, тот решительно мертв и не может спать. Он похож на того несчастного, который не находит никакого сна от мучительной болезни, горя и скорбей. Бессонница принадлежит к самым печальным явлениям земной жизни. Часто умерших называют несчастными! Но кто почил во Господе и не умер душой, тот не несчастен, тот только спит, но не умер. Напротив, умершие грешники не почивают, они умерли для неба, для высшей и истинной жизни, и не могут спать. Почему не могут?

а) От проклятий обиженных ими людей. Отец, плохо воспитавший и погубивший детей, не найдет себе покоя. Развратитель юности и невинности будет слышать раздирающие вопли соблазненных им жертв. Ограбленные насилием и неправдой не перестанут ударять во гроб своего грабителя.

О, будем остерегаться неправды и соблазнов, иначе мы не можем уснуть даже в смерти!

б) От плача и скрежета зубов. “Ту будет плачь и скрежет зубом” (Мф. 25:30 [769] ). Гордецы, завистливые, злобные, враждолюбивые, клеветники, не годятся для неба, для небесных радостей и песнопений со святыми. Они только омрачили бы и отравили эти радости и песнопения! Поэтому им придется слушать другие песнопения — вопли осужденных, плач и скрежет зубов. Можешь ли ты спать, если вокруг твоего почивального ложа воет зверь? Следовательно!

в) От червя неусыпающего. Здесь в жизни грешник ищет развлечений, чтобы заглушить голос совести. Он предается порокам, удовольствиям, занятиям. Но он — не полный господин над самим собой и не всегда достигает своего намерения. Бессонные ночи пройдут, грезы настанут. Сами удовольствия надоедают иногда.

В той жизни будет иначе. Там не будет более средств для развлечений и занятий. Неусыпающий червь никогда не умолкает. Если гнетет тяжкий грех, то там не найдут никакого покаяния. Горе тому, кто умер и не может спать!

Заключение. Мы так охотно спим, и так неохотно умираем. Будем делать добро, — и мы не умрем, а найдем в смерти только сон и покой!

Грех есть сон, и каждый грешник действует при усыплении благороднейших душевных сил.

Многие полагают, что грех, или, что тоже, греховный сон есть нечто сладкое, делает счастливым во временном отношении, поскольку тут, как и при обыкновенном сне, не бывает никаких трудов и забот, никакой борьбы и молитвы, — что, напротив, пробуждение от греховного сна есть нечто горькое, имеющее только одну неприятную сторону, подобно тому, как и пробуждение от обыкновенного сна бывает соединено с неприятным ощущением. Но это только так кажется по отношению к тому и другому сну, а на самом деле пробуждение более приятно или, по крайней мере, не горько и не болезненно.

1. Греховный сон не сладок и не приятен.

Собственно так называемый сон кажется сладким и греховная жизнь, на первый взгляд, приятна. В том и другом случае происходит успокоение и ослабление сил. Но действительный сон приятнее, так как он есть нечто естественное. Грех же, хотя есть также сон, но он не естественен и потому не сладок и не приятен, а напротив горек. Даже во временном отношении грех делает несчастным:

а) Перед Богом. Грешник, как ни старается, не может заглушить в себе мысли о Боге, особенно если он прежде жил Богом и в Боге. Господь “сотворил их по образу Своему” (Сир. 17:3), следовательно, образ Божий так глубоко запечатлен в человеке, что не легко может быть изглажен. Неотступная мысль о Боге беспокоит грешника. Если запачкают прекрасную одежду, то чувствуют скорбь. Не должен ли теперь ощущать непрестанного горя тот, кто животной жизнью осквернил в себе образ Божий?

Для этого Бог дал человеку совесть, как стража, судью и мстителя. Она может быть заглушена и до времени подавлена. Но она пробуждается в сновидениях, при смертных случаях, в несчастьи, при отхождении ко сну, на кладбищах.

Взоры грешника не могут отвратиться совершенно от растущих повсюду крестов. Какие болезненные мысли должны пробуждаться в нем, если он подумает о распятом Спасителе (Лук. 23:1)?

Грешник не может совершенно избежать церкви и богослужения. Но тут колокольный звон для него противен, проповедь его устрашает, молитвы и песнопения наскучивают, и только с внутренним сопротивлением может он приступать к принятию святых таинств. Как приходит он к святому причащению, если он верует, и как, если не верует? Какой ужас для него — исповедь? Как иначе поступает во всем этом человек добродетельный?!