Шрифт:
– Я втянул тебя в жуткую историю. Франки.
– О, пожалуйста, не переживай. Попробовал бы ты меня не втянуть… Я сама все это затеяла… Как ты думаешь, Бобби, ему действительно удастся? Ну.., с нами расправиться?
– Весьма вероятно. Он ведь чудовищно умен и изворотлив.
– Бобби, теперь-то ты веришь, что это он убил Генри Бассингтон-Ффренча?
– Ну если у него была такая возможность…
– Была.., при одном условии – что Сильвия Бассингтон-Ффренч его сообщница.
– Франки!
– Понимаю. Я тоже ужаснулась, когда мне это пришло в голову. Но все сходится. Почему она не замечала столь очевидных вещей, когда дело касалось ее мужа, почему так упрямилась, когда мы ее уговаривали направить Генри не в Грэндж, а в какую-нибудь другую лечебницу. К тому же, когда раздался выстрел, она была в доме…
– Возможно, она сама и стреляла.
– Ну что ты, нет!
– Почему нет! А потом отдала ключ от кабинета Николсону, чтобы тот сунул его в карман Генри.
– Бред какой-то, – сказала Франки безнадежным тоном. – Будто смотришь в кривое зеркало. Вполне нормальные, приятные люди вдруг оказываются злодеями. Нет, ведь должно быть что-то, что отличало бы преступников от приличных людей – например, форма бровей, или ушей, или что-то еще.
– Господи! – вдруг воскликнул Бобби.
– Ты что?
– Франки, тот тип, который к нам сюда приходил, – не Николсон.
– Ты что, с ума сошел? Кто же еще?
– Не знаю.., только не Николсон. Я чувствовал.., я все время чувствовал, что тут что-то не то, но никак не мог сообразить, и только теперь, когда ты сказала про уши, вспомнил… Когда я в тот вечер наблюдал за Николсоном через окно, то обратил внимание на его уши – мочки у него полностью срослись с щеками. А у этого типа мочки вовсе не такие.
– Но что это значит? – упавшим голосом спросила франки.
– То, что это был очень умелый актер, выдававший себя за Николсона.
– Но почему.., и кто это мог быть?
– Бассингтон-Ффренч, – прошептал Бобби. – Роджер Бассингтон-Ффренч. Мы сразу все точно вычислили, а потом – вот идиоты-то – сами себя запутали, пошли по неверному следу.
– Бассингтон-Ффренч, – прошептала Франки. – Должно быть, это и правда он. Ведь когда я намекнула Николсону на его причастность ко всем этим несчастным случаям, при этом присутствовал только Роджер.
– Значит, так оно и есть, – сказал Бобби. – У меня еще была какая-то надежда, что Роджер Бассингтон-Ффренч каким-то чудом разыщет нас, но теперь надеяться не на что. Руки и ноги у нас с тобой накрепко связаны. Мойра – тоже узница. А больше никто не знает, где мы. Стало быть, игра окончена.
Едва Бобби договорил, над их головами послышался какой-то шум. И тотчас из слухового окошка кто-то с ужасающим треском свалился в комнату.
В кромешной тьме ничего нельзя было разглядеть.
– Что за черт… – начал Бобби. Из-под осколков донесся голос:
– Б-б-б-бобби.
– Черт меня подери! – воскликнул Бобби. – Да это же Бэджер!
Глава 29
Рассказ Бэджера
Нельзя было терять ни минуты. Этажом ниже уже слышались какие-то звуки.
– Да скорее же, балбес ты эдакий! – нервничал Бобби. – Стащи с меня башмак! Не спорь и ни о чем не спрашивай! Как-нибудь его сдерни и швырни на середину комнаты, а потом марш под кровать! Да живее, ты!
По лестнице кто-то поднимался. В замке заскрипел ключ.
На пороге со свечой в руке появился поддельный Николсон.
Он увидел Бобби и Франки в прежнем положении, но на полу посреди комнаты появилась куча битого стекла, а посреди нее башмак!
Николсон перевел удивленный взгляд с башмака на Бобби. Левая нога Бобби была разута.
– Ловко, мой юный друг, очень ловко, – сухо сказал он. – Вы настоящий акробат.
Он проверил веревки, которыми Бобби был связан, и сделал еще несколько узлов. Потом с любопытством на него посмотрел.
– И как это вы исхитрились добросить башмак до окна? Просто невероятно. В вас есть что-то от Гудини [39] , мой друг.
39
Гудини Гарри (урожд. Эрик Вайс) (1874—1926) – знаменитый американский иллюзионист.
Бросив подозрительный взгляд на обоих узников и на разбитое слуховое окно, лже-Николсон, пожав плечами, вышел.
– Бэджер, давай сюда!
Бэджер вылез из-под кровати. У него был с собой складной нож, и он очень споро освободил Бобби и Франки от пут.
– Так-то оно лучше, – сказал Бобби, потягиваясь. – Ух! Я весь задеревенел! Ну, Франки, что ты скажешь насчет нашего дружка Николсона?
– Да, ты прав, – сказала Франки. – Это Роджер Бассингтон-Ффренч. Теперь я это точно поняла. Но все равно, как он здорово копирует Николсона.