К ним как раз подошла официантка, принесла тост. Франки выложила фотографию на столик.

– Вы знаете, кто это? – спросила она. Чуть склонив голову набок, официантка глянула на фотографию.

– Этого джентльмена я точно видела, да только не вспомню, кто такой. А-а! Сдается мне, это владелец Тюдоровского коттеджа, мистер Темплтон. Сейчас их нету, кажется, уехали куда-то за границу.

– Что он за человек? – спросила Франки.

– По правде сказать, не знаю. Они нечасто сюда хаживали. Иной раз в субботу, под вечер. Их мало кто видел. Миссис Темплтон очень приятная леди. Но они владели Тюдоровским коттеджем недолго, с полгода, а потом умер один очень богатый джентльмен и оставил миссис Темплтон все свои деньги, они и уехали жить за границу. А только коттедж они не продали. По-моему, на выходные они его сдают. Но при таких-то деньгах сами, наверно, никогда в нем жить не станут.

– У них кухарка была, Роуз Чадли, верно? – спросила Франки.

Но, похоже, кухарки девушку не интересовали. Вот то, что богатый джентльмен оставил в наследство кучу денег, это конечно же будоражило воображение… Нет, про кухарку она не знает, ответила она и ушла, унося пустой поднос.

– Все очень просто, – сказала Франки, – Кэймены решили сюда не возвращаться, но держат коттедж для своей шайки.

Бобби предложил распределить, что кому делать дальше – так и договорились. Франки сделала кое-какие покупки, привела себя в порядок и укатила на своем «бентли», а Бобби отправился на розыски садовника Альберта Миира.

Встретились они в полдень.

– Ну? – спросил Бобби. Франки покачала головой.

– О подделке не может быть и речи. – Она была явно огорчена. – Я разговаривала с мистером Элфордом, очень приятный джентльмен. Он уже кое-что прослышал о наших делах прошлой ночью и жаждал узнать подробности. Здешняя жизнь небогата событиями. В общем, я постаралась говорить убедительно, и скоро он уже смотрел на все происшедшее моими глазами. Потом я завела речь о Сэвидже – сказала, будто встретила каких-то его родственников, и они мне намекнули, что завещание поддельное. Тут мой старичок взбеленился – об этом не может быть и речи! Завещание не было прислано по почте, ничего похожего. Он встретился с самим мистером Сэвиджем, и тот настоял, чтобы он составил завещание немедленно. Мистер Элфорд хотел уехать и сделать все по правилам – ну знаешь, у этих поверенных заведено: писанина, писанина, и все неизвестно о чем…

– Нет, не знаю, – сказал Бобби. – Мне не приходилось писать завещание.

– А мне приходилось, дважды. Второй раз сегодня утром. Мне нужен был предлог для встречи со своим поверенным.

– И кому же ты все оставила?

– Тебе.

– Не очень-то благородно с твоей стороны… Если Роджеру Бассингтон-Ффренчу все-таки удастся с тобой разделаться, то повесят за это скорее всего меня!

– Да, мне это в голову не приходило, – улыбнулась Франки. – Ну, короче говоря, мистер Сэвидж так нервничал, так был взвинчен, что мистер Элфорд тотчас составил завещание. Служанку и садовника пригласили в качестве свидетелей. А мистер Элфорд забрал его на хранение.

– Да, похоже, подделкой тут не пахнет, – согласился Бобби.

– Конечно. Какая уж тут подделка, если человек при тебе ставит свою подпись. Что же до убийства, теперь об этом будет трудно что-нибудь узнать. Доктор, которого тогда пригласили, уже успел умереть. Тот, которого мы видели вчера, здесь совсем недавно, всего месяца два.

– Что-то многовато у нас покойников, – сказал Бобби.

– Как, а кто еще умер?

– Альберт Миир.

– По-твоему, их всех убрали?

– Ну, это уж было бы слишком. Все-таки этому бедняге Альберту Мииру было уже семьдесят два.

– Ну, хорошо, – сказала Франки. – Будем считать, что он умер своей смертью. А что у тебя с Роуз Чадли?

– Она, слава Богу, жива. После того, как она рассталась с Темплтонами, она нашла себе место на севере Англии, но потом вернулась и вышла замуж за человека, с которым «гуляла», как принято у них говорить, семнадцать лет. К сожалению, она с придурью. И, похоже, ни о ком ничего не помнит. Может, ты попытаешься выудить у нее что-нибудь еще?

– Попробую, – сказала Франки. – Я с такими умею общаться. Кстати, а где Бэджер?

– Боже милостивый! – воскликнул Бобби. – Совсем про него забыл.

Он встал, вышел из комнаты и через несколько минут вернулся.

– Он до сих пор спал, – объяснил Бобби. – Теперь встает. Горничная звала его, кажется, раза четыре, но все напрасно.

– Что ж, пойдем повидаем твою чокнутую, – сказала Франки, вставая. – А заодно куплю зубную щетку, ночную рубашку, губку и прочее – хочется снова почувствовать себя человеком. Ночью мне было не до того. Я сразу сдернула с себя платье и рухнула на постель – до того была измучена.

– Понятно, – сказал Бобби. – Я тоже.

– Ну так веди меня к ней, к этой Роуз Чадли. Роуз Чадли, ныне именуемая миссис Прэт, жила в маленьком коттедже, переполненном мебелью и фарфоровыми собачками. У нее было угрюмое туповатое лицо и рыбьи глаза да еще и гнусавый голос.

– Вот видите, я опять к вам, – игриво сказал Бобби. Миссис Прэт в ответ лишь громко сопела и тупо переводила взгляд с одного на другого.

– О, вы ведь знали миссис Темплтон? – с жаром начала Франки.

– Да, мэм…