И, наконец, пассионарный толчок описан как облучение плода в утробе. Это именно тот феномен, который порождает мутации. Выдумать такое невозможно, а поверить женщине, утверждающей это, – трудно. По-видимому, сами монголы X в. относились к рассказу Алан-гоа скептически. Но когда ее потомки захватили сначала влияние, а потом власть, стало безопаснее не спорить. А еще позднее – легенду стали воспринимать как сказку, потому что фольклористика и биофизика еще более несовместимы, чем гений и злодейство.

Но мутационный импульс не может изменить только один, да еще поведенческий признак. Разброс признаков обязателен… и он действительно имел место. Об отличии внешности Борджигинов от прочих кочевников говорят два автора: китаец Чжао Хун и тюрк Абульгази. «Татары не очень высоки ростом. Самые высокие ... 156-160 см [18] . Нет полных и толстых. Лица у них широкие, скулы большие. Глаза без верхних ресниц. Борода редкая. Внешность довольно некрасивая… «Тэмуджин высокого и величественного роста, с обширным лбом и длинной бородой. Личность воинственная и сильная. Этим он отличается от других» [19] .

У Борджигинов «сине-зеленые (pers) глаза» или «темно-синие, где зрачок окружен ободком» [20] . Итак, мутация проявилась не только не психике, но и на деталях наружности Борджигинов, что снимает сомнение в ее наличии [21] . А какова была ее роль – увидим ниже.

Ареал пассионарного толчка всегда ограничен [22] . В нашем случае он охватил Приамурье, Уссурийский край и восточное Забайкалье. Восточные соседи монголов – чжурчжэни обратили клокотавшую в них энергию на юг и овладели Северным Китаем до р.Хуай. Западные соседи монголов в долинах Селенги и Ангары оказались вне пределов действия толчка, захватившего монголов и татар в междуречье Онона и Керулэна. Приняв этот тезис, мы можем легко объяснить подъем активности восточных кочевников, обитавших в степях менее обильных, чем их западные соседи. До сих пор этот факт не находил объяснения в литературе вопроса, но без введения понятия «биосфера» удовлетворительного объяснения и нельзя было найти. [23]

Перейдем к истории монголов. Темп ее был поразительно быстрым. Хабул родился около 1100 г., т.е. восемь поколений прожило и умерло за 130 лет. Это значит, что монголы воспроизводили потомство в 16 – 18 лет, после чего быстро уступали место молодежи. Конечно, тридцатилетних воинов не списывали в запас по старости, но, видимо, редкие мужи доживали до этого возраста. Они гибли в постоянных войнах, успевая лишь зачать сыновей, тоже обреченных на раннюю гибель. И если при столь неблагоприятных условиях монгольский этнос не исчез и не стал подневольным племенем у сильных соседей, то значит, монголы имели силы и способности к сверхнапряжениям, благодаря чему они шли от победы к победе. Именно эти качества мы определяем как последствия возникшей пассионарности в инкубационном периоде возникающего этноса. В начале XII в. монгольский этнос стал уже фактом Всемирной истории, так что жертвенность юных предков, имена которых не сохранились, принесла свои плоды.

Пассионарный толчок коснулся не только чжурчженей и монголов. Он не мог не затронуть их соседей, обитавших в его ареале. Татары, жившие южнее Керулэна, и кераиты, кочевавшие по берегам Толы, также испытали подъем пассионарного напряжения. На беду географическое положение их было не столь благоприятно, как у монголов. У них был мощный и неприятный сосед – киданьская империя Ляо. С 1100 г. в степи шла постоянная война между кочевниками (кидани их называли – цзубу) [24] и регулярными войсками, причем последние, имея тылы и базы в крепостях, не могли не победить.

В этой войне многие народившиеся татарские пассионарии сложили головы, но успели перед этим оставить потомство, которое дождалось часа гибели ненавистного Ляо. Следуя принципу – «враги наших врагов – наши друзья», татары подружились с чжурчжэнями, победившими киданей. Это была крайне близорукая политика, потому что чжурчжэни, заместив киданей по функции, унаследовали и их политическую линию – борьбу с Великой степью. Чжурчжэньские «Алтан-ханы» (титул, обозначавший «золото» и эквивалентный китайскому Кинь, совр. Цзинь) не любили татар, но использовали их против кераитов и монголов, которых татары рассматривали как естественных соперников за право господствовать над степью.

К политической вражде добавилась еще религиозная. В 1009 году кераиты приняли христианство по несторианскому исповеданию. Несколько раньше монголы обратились в тибетскую религию бон, почитание солнечного божества Митры, покровителя верности и доблести+24. А татары, подобно своим союзникам полюбили индийское учение шаманов, которых они называли тюркским словом – кам. Энергия пассионарного напряжения, одинаковая во всем своем ареале, привела к образованию из аморфной массы кочевников трех оригинальных систем, война между которыми была неизбежна.

Уже в 1122 г. господство в восточной части Великой степи делили монголы и татары, а победоносные на других фронтах чжурчжэни заняли наблюдательную позицию [25] . Затем, в 1129 г., когда чжурчжэньский корпус, преследовавший отступавших на запад киданей, выдвинулся в степь, монгольский глава Хабул-хаган объявил чжурчжэням войну, чем остановил их войска и принудил их вернуться в Китай, чтобы избежать столкновения. Осторожный император Укимай предпочел не приобретать врага на севере в то время, когда его лучшие войска сражались с китайцами и тибетцами [26] . Он даже попытался договориться с Хабул-хаганом и пригласил его в свою столицу. Но монгольский вождь вел себя грубо и неуступчиво; не доверяя чжурчжэням, он во время дипломатического пира постоянно выходил из-за стола, чтобы отрыгнуть пищу, потому что боялся отравы. Тем не менее, Укимай запретил арестовать его, справедливо считая, что нового хана монголы найдут, а войско их от потери нескольких человек не станет менее грозным [27] .