возьми свою. И мешай давай, а то всю кашу, что пригорит, сама будешь есть!

Маша метнулась к своему мешку за ложкой, а Нар опять повернулся к

Вите.

— И что ты можешь сказать в своё оправдание?

— Я не маг, — упрямо повторил парень, не так давно не имевший ничего

против того, чтобы быть волшебником. Желательно, великим. — Я не

некромант.

— Некромант, некромант… — заверил его Элдуисар. У тебя в ауре

присутствует тьма. Только сейчас разглядел… Странно… Только ты пока

слабый некромант. И странный какой-то… Неправильный…

— А какой должен быть правильный? — послышался от костра голос

любопытной Маши.

— Лучше тебе не знать… — покосился на неё гном.

— Да. — согласился с ним Дивный.

— И что теперь со мной будет? — хмуро поинтересовался Витя,

приготовившийся уже к самому худшему…

— Смотри, пошла Сила для активации заклятья, — повернулся Элдуисар к

Нару. Маша вытянула шею: где там пошла сила? И куда?

— Я не могу видеть ауру — хмуро сообщил ушастому гном. Маша

разочарованно вздохнула: она ауру тоже видеть не могла.

— Зато я очень хорошо вижу — нехорошо ухмыльнулся эльф, поигрывая

своим кинжальчиком. — Смотри, — обратился он к выявленному некроманту.

Видишь эту блестящую полоску? — Витя молча кивнул. — Серебро. Даже для

куда как более сильного некроманта, чем ты, этот кинжал смертелен. Даже

если будешь далеко от меня, не расслабляйся. — внезапно в руках эльфа

оказался лук, дзенькнула тетива, над Витиным ухом что-то просвистело, лук

снова исчез, а ушастый уже свободной рукой указал куда-то во тьму: -

Принеси мою стрелу…. Пожалуйста.

Витя, тяжело вздохнув, поднялся на ноги, и побрёл во тьму, где в слабых

отблесках костра виднелось какое-то белое пятнышко. При приближении

оказавшееся оперением стрелы, застрявшей в густом мху, покрывавшем

большую вросшую в землю каменную глыбу. Когда Витя подошёл ещё

ближе, он увидел, что стрела пришпилила к камню что-то чёрное,

бесформенное, небольших размеров. Оказавшееся при совсем уж

ближайшем рассмотрении летучей мышью. Дохлой. Похоже, эльф умудрился

попасть в неё на слух. Или он очень хорошо видит в темноте.

— Видишь… — послышался тихий голос у него за спиной. — от

неожиданности Витя подпрыгнул на месте, и резко обернулся, чуть не

выронив вдернутую изо мха стрелу. — А наконечники у стрел серебрянные…

Так что делай выводы. — С этими словами Элдуисар забрал свою стрелу, и

зашагал к костру, попутно кинжалом сковыривая с неё подстреленную

ночную летунью. Витя испуганно огляделся по сторонам (обычных мышей

он не боялся, а вот летучих… скажем так, недолюбливал), и поспешил вслед

за ушастым.

В голове его рисовались мрачные картины, как он делает какой-то

неосторожный жест, и тут же падает, пронзённый или кинжалом, или

стрелой… Почему-то эти картины его не очень вдохновляли.

В воцарившейся тишине гном подошёл к котелку, продегустировал его

содержимое, и, одобрительно чмокнув большими губами, заявил 'Готово!'.

После чего снял котелок с костра, а вместо него водрузил кролика,

нанизанного на импровизированный вертел из более-менее ровной ветки,

подобранной неподалёку. Крутить вертел снова была поставлена Маша,

которая начала было возмущаться, но гном, нахмурив брови, напомнил

девушке про данное ей обещание, и та со вздохом уселась у костра, время от

времени проворачивая ветку с кроликом, дабы тот прожарился равномерно.

Остальные же, включая Витю, только что узнавшего о себе много нового и

интересного, принялись за кашу. Маше же пока оставалось только вдыхать

запахи этой каши и жаренного мяса, глотать слюнки, и размышлять о

нелёгкой женской доле…

Но всё когда-нибудь кончается, закончился и процесс приготовления

несчастного животного, попавшего в радиус досягаемости эльфийской

стрелы. Вертел с кроликом был торжественно снят с костра, а Маша

освобождена от своих обязанностей повара.