Вад тут же взял слово:

— Гарантирую, что накажу мерзавца по заслугам! — рявкнул он так, что микрофон по наждачному взвизгнул.

Орас мысленно усмехнулся.

— Меру его вины и наказание установит суд, — проговорил он, подумав, что несмотря на нелепость заявления Вада, многим оно понравилось.

— У меня вопрос к вам, господин Орас, — обратился к нему ведущий. — Правда ли, что подозреваемый Нартов состоит в родстве с Евой Орас?

Ловко передернул, скотина!

— К сожалению, Ева еще не моя жена, — поправил его Андрей. — Павел Нартов в самом деле сводный брат Евы.

— Ах, извините, — засуетился ведущий. — Кем же тогда приходится вам Ева Нартова? Секретарша? Доверенное лицо?

Он издевался почти с наслаждением. Может, он тоже чей-то погоняла? Но кто же тогда вложил ему в руки плеть? Или хлещет по старой привычке, когда работал на Старика?

— Мы поженимся, как только я оформлю развод, — Орас старался говорить как можно спокойнее.

— И вы хотите сказать, что не попытаетесь вытащить Нартова из тюрьмы, если станете мэром?

— Нет.

— Зачем был взорван инвалидный приют? — не отставал ведущий.

— Это вопрос к обвиняемому в суде, — не сдержавшись, огрызнулся Орас.

— Я знаю! — неожиданно вновь вмешался Вад. — Это была их тайная жральня. Мясо для Старика! И прочих… они издевались над беднягами, поглощали их боль. А сами жирели. Их там целая клика! А господин Орас — князь этой клики. Теперь он хочет усесться в кресло мэра, чтобы удобнее было жрать вашу боль. Так я вам обещаю — коли стану мэром, в городе не останется ни одного князя. Я этого не потерплю! Я не позволю вампирам высасывать ваши страдания! Я спасу вас! Я обещаю! — Вад вскинул руки, и патетический жест уродливых ладошек придал путанным фразам неожиданную достоверность.

Заявление Вада походило на бред, пытаться опровергнуть этот бред было еще большим безумием. Но Орас не собирался сдаваться.

— Как только я узнал о существовании тайного лагеря мартинариев, я попытался спасти заключенных там людей, и многим, кстати помог выйти из горящего здания.

— Ваше счастье, что вы кого-то там спасли, — вмешался Вад самым бесцеремонным образом. — А то бы вас посадили за убийство охранников мэрии…

Они хотели заставить Ораса обороняться. Но это было не так-то просто!

— Эти люди у меня на глазах расстреливали убегавших пленников! — Орас мог бы добавить пару нелицеприятных фраз о Старике и о Нартове, но ему было противно поливать грязью мертвеца и заключенного.

— Мне доподлинно известно, что вы сами жертвовали деньги на этот приют, — продолжал наседать Вад.

— Так я и считал его ИНВАЛИДНЫМ приютом. Как и все другие. И жертвовал деньги на многие проекты. В том числе оплатил через «Око милосердия» ваше лечение. Но вы почему-то не воспользовались этими деньгами.

Вад был готов. Он даже не дал раскрыть рот ведущему.

— Я не мог это сделать по моральным соображениям. Мои страдания не сравнимы с горем убитых… то есть пострадавших при взрыве инвалидного приюта. Я передаю деньги со своего счета в их пользу… — И он намеренно, в этот раз медленно, поднял свои коротенькие ручонки.

Великолепный удар! Теперь Орас мог бы пожертвовать все свое состояние в пользу «убогих и сирых», но это произвело бы меньший эффект.

— Господа, мы уяснили программу действий кандидатов, — радостным тоном объявил ведущий.

— Позвольте, — возмутился Орас, — конкретно о программе мы ничего не говорили…

— Вижу, наши телезрители просто устали от серьезных разговоров, — как ни в чем ни бывало продолжал ведущий. — Настало время поговорить о личной жизни. Ваше семейное положение, господин Орас, мы выяснили. Для политика такого ранга оно могло бы быть более определенным, — ведущий двусмысленно усмехнулся. — Теперь настал ваш черед, господин Суханов, рассказать о своей семье. Вы, кажется, не женаты?

— У меня была девушка, — с грустью в голосе отвечал Вад. — Красивая, хорошая, добрая. Но господин Орас перекупил ее.

— Что значит — перекупил? — оживился ведущий, у него даже очки подпрыгнули от возбуждения.

— Переманил своими деньгами. С деньгами можно и не такое, — всё тем же печальным голосом продолжал Вад.

Орас подался вперед, будто готовился броситься в драку:

— И вы очень страдали, когда она ушла, господин Суханов?

— Я и сейчас страдаю.

— А я этого не чувствую!

— Разве вы можете…

— Могу! — Рявкнул Орас. — Вы же сами знаете: на таком расстоянии я могу уловить даже самый крошечный выброс энергопатии. Но в данную минуту я не чувствую ни-че-го!