Ученые молча наблюдали за действиями «геккона» и синхронно сглатывали голодные слюнки. Оба почти ничего не ели последние сорок восемь часов (по их локальному времени).

— Ну, вот, — Виктор поднялся, — через десять минут будем трапезничать, как говорил мой дед. А пока вернемся к нашим баранам…

— Множественная аберрация должна включать в себя и дублирование источника, — тут же заговорил Ежи.

— То есть, по-твоему, если найти и выключить генератор в любой из появившихся реальностей, они схлопнутся снова в одну? — высказал сомнение Анатолий.

— По-моему, это логично.

— Только в том случае, если все реальности равнозначны.

— А разве нет?

— Необязательно, — Бурков покосился на заурчавший термопот. — Аберрация может быть и зеркальной. Помнишь, я просчитывал такой вариант?

— И что тогда? — заинтересовался Береснев.

— Тогда мы будем иметь одну, главную, реальность и несколько ее отражений. Соответственно, чтобы все вернуть на свои места, нужно добраться до этой, главной, реальности и там выключить «главный» генератор. Отключение прочих ничего не даст.

Термопот громко пискнул и мигнул зеленым глазом на крышке. Виктор присел над ним, приоткрыл контейнер и понюхал вырвавшийся парок:

— Готово! Присаживайтесь, господа ученые, а то на пустое брюхо думается плохо.

Бурков и Костецки не заставили себя ждать, и вскоре импровизированный пикник был в разгаре. Некоторое время тишину тайм-бокса нарушали невнятное хлюпанье и причмокивание. Первым насытился поляк. Отставив пластиковую плошку, он с блаженным видом растянулся на странной траве. Заложив одну руку за голову, Костецки возобновил разговор.

— Так вот, я думаю, что зеркальный вариант наиболее вероятен. Поэтому предлагаю вернуться в зал и еще раз попробовать отключить «Хронос». Ведь мы и есть главная реальность!

— Боюсь, что сие будет затруднительно, — покачал головой Виктор, собирая остатки трапезы.

— Это еще почему?! — вытаращился на него Бурков.

— Дело в том, что тайм-бокс по отношению к… э-э… внешнему миру, точнее, к любому континууму, не стоит… как бы сказать, на месте. Он дрейфует по границам реальностей. И не факт, что открыв горловину тайм-бокса, мы выйдем туда же, откуда пришли.

— Ни фига себе! А если мы вообще куда-нибудь в открытый космос выйдем?

— Ну, это вряд ли. Тайм-бокс привязан к потенциальному барьеру, разделяющему реальности, ибо получает от него энергетическую подпитку, и поэтому двигается по вектору в сторону наибольшей плотности потока. А он, в свою очередь, имеет отрицательный градиент от центра, то есть от хроногенератора.

— Значит, дрейфовать мы должны где-то поблизости от «Хроноса»! — обрадовался Ежи. — У вас, Виктор, нет случайно какого-нибудь приборчика, чтобы определять местоположение нашего временного мешка?

— Увы, — развел руками Береснев. — Хочешь не хочешь, придется выходить, куда получится. А дальше — ориентироваться на месте.

— И как же мы выясним, в какой из лепестков попали?

— Честно говоря, не знаю…

Некоторое время все сидели молча, пытаясь придумать способ идентификации реальностей, но мозговому штурму не суждено было завершиться. Травянистая почва под ногами внезапно ощутимо вздрогнула и пошла волнами, будто поверхность озера или болота. Костецки от неожиданности завалился на бок, выронив флягу с водой. Счастливчик резво перевернулся и встал на четвереньки, вертя головой во все стороны. Береснев почему-то посмотрел на сияющий свинцовый купол местного небосвода, вынул из кобуры на поясе какой-то прибор и повел им вокруг, поглядывая на вспыхнувший голубоватый экранчик.

— Что это было?! — проворчал поляк, подбирая флягу, и тут же новый толчок завалил его на другой бок.

Бурков, несмотря на сложившуюся тревожную ситуацию, расхохотался:

— Ну, ты прямо ванька-встанька, Ежик!

— На себя посмотри: вылитая корова на льду! — не остался тот в долгу.

— А ну-ка, господа ученые, — грозно перебил их Виктор, — быстро поднимайте свои драгоценные седалища и рысью — за мной!

С этими словами «геккон» подхватил свой заплечный контейнер и шлем и бросился бегом, вытянув перед собой руку с прибором. Через пару секунд метрах в двадцати впереди будто из воздуха соткалось двухметровое блестящее «веретено».

— За мной! — повторил Береснев и первым нырнул в него головой. Оба ученых, не рассуждая, кинулись за ним.

Ираклион, Средиземноморский офис СКБ

21 марта 2061 года, 10:09 по СМВ

— И все-таки как мне вас называть? — повторил Шактибинду, с невозмутимым видом усаживаясь напротив Призрака. Потом сделал знак рукой, и все спецназовцы, кроме двух, быстро и почти бесшумно покинули кабинет.