– Увы, не стоит и говорить об этом… – привычно быстро отвечает Сёнагон, и сердце Гэндзи смягчается.

– Отчего ж неприступна… (46) – произносит он нараспев, и молодые прислужницы внимают, затаив дыхание.

Девочка, которая в последние дни, оплакивая умершую, почти не вставала, услыхав от юных наперсниц своих: «Приехал какой-то человек в носи. Уж не господин ли принц?», поднимается и выходит.

– Сёнагон, где человек в носи? Это господин принц приехал? – спрашивает она, приблизившись. Какой нежный у нее голосок!

– Нет, я не принц, но и мной пренебрегать не стоит. Подойдите же, – говорит Гэндзи.

«Ведь это тот господин, которого приезд так взволновал тогда всех! – узнает его девочка. – Наверное, дурно, что я так сказала», – смущается она и, прильнув к кормилице, просит:

– Пойдем же, мне спать хочется.

– Для чего вы прячетесь от меня? Прилягте лучше здесь, положите голову мне на колени. Подойдите же, не бойтесь, – говорит Гэндзи.

– Вот вы и сами изволите видеть. Совсем дитя неразумное… – жалуется кормилица, пытаясь подтолкнуть к нему девочку.

Та простодушно приближается, и Гэндзи, просунув руку за занавес, касается ее волос, ниспадающих блестящими прядями на платье из мягкого шелка. Нетрудно себе представить, сколь прекрасны эти волосы – густые вплоть до самых кончиков, распушившихся под его пальцами. Гэндзи берет ее руку в свои, но девочка, испугавшись внезапной близости этого чужого ей человека, вырывается:

– Я же сказала: хочу спать!

С этими словами она поспешно скрывается во внутренних покоях, но Гэндзи проскальзывает за ней:

– Теперь о вас буду заботиться я. Не надо меня бояться. Кормилица в растерянности:

– Но как же… Разве можно… Какое безумие! Ведь она даже не поймет ничего из того, что вы ей изволите сказать…

– Пусть это вас не волнует. Я прекрасно все понимаю. Мне просто хочется, чтобы вы еще раз убедились в том, сколь необычны мои намерения.

По крыше стучит град, кромешная тьма окружает дом.

«Нельзя ей жить в таком унылом, безлюдном месте», – думает Гэндзи, и слезы навертываются ему на глаза. Разве может он оставить ее здесь одну?

– Опустите решетки. Видно, ночь предстоит тревожная. Я останусь здесь и буду охранять ваш покой. Собирайтесь-ка все поближе, – распоряжается Гэндзи и привычно, словно делает это каждый день, проходит за полог.

Дамы, ошеломленные столь невероятной дерзостью, провожают его изумленными взглядами. А кормилица, как ни велико ее возмущение, только вздыхает. Впрочем, ничего другого ей и не остается, ведь в таких обстоятельствах вряд ли стоит поднимать шум.

Юная госпожа, растерявшись, дрожит, ее прекрасное тело покрывается гусиной кожей, словно от холода. Растроганный Гэндзи закутывает ее в нижнее платье и пытается успокоить нежными речами, хотя в глубине души не может не признать, что его поведение и в самом деле граничит с безрассудством.

– Приезжайте ко мне в гости. У меня много красивых картин, можно играть в куклы.

Он старался говорить о том, что, по его мнению, могло привлечь внимание столь юного существа, и ему удалось настолько расположить к себе девочку, что страх почти покинул ее, но совершенно успокоиться она так и не сумела, и сон не шел к ней. Всю ночь напролет бушевал ветер.

– Право, если б не господин Тюдзё, мы бы всю ночь тряслись от страха. Да, не будь наша госпожа так мала… – тихонько перешептывались дамы.

Обеспокоенная кормилица легла поближе к пологу. Под утро, когда ветер наконец стих, Гэндзи покинул их дом, и могло показаться, будто что-то было меж ними…

– Госпожа ваша так дорога сделалась моему сердцу, что теперь я буду тосковать и на самый краткий миг расставаясь с ней, а потому я хочу перевезти ее в жилище, где в печали влачу свои дни и ночи. Подумайте сами, могу ли я оставить ее в этом доме? Неужели вы не боитесь здесь жить? – сказал Гэндзи на прощание, а Сёнагон ответила ему так:

– Господин принц тоже высказывал намерение забрать ее к себе, мы думаем, что это произойдет после того, как закончатся положенные сорок девять дней [30] .

– Принц, несомненно, будет для нее надежной опорой, но ведь она уже привыкла жить с ним розно, и для нее он такой же чужой человек, как и я. Поверьте, хоть я совсем недавно познакомился с вашей юной госпожой, мои чувства уже теперь настолько глубоки, что наверняка окажутся сильнее отцовских.

Погладив девочку по голове, Гэндзи вышел, то и дело оглядываясь.