– Одного желания здесь недостаточно, – говорила Клепсидра. – Жюри обращает внимание на внешний вид, важно первое впечатление, и, кроме того, Гонбчак шепелявит.

О подлая латинская змея! У меня заныло сердце.

– Или Гонбчак, или никто. Я всех упрашивал, дураков нет. А его сумасшедшая мамаша может подать на нас в суд за дискриминацию. Позор лучше суда, – отвечал ей математик.

Хорошо бы Пузырю продлили больничный, а то он всегда подрезает мне крылья. Чувствую, успех где-то рядом.

Ночью мне снилось, что я стою перед комиссией, одетой в мундиры СС, и декламирую стих о глистах. Внезапно врывается пани X. и кричит, что я украл у нее номер.

Ура! Я буду представлять школу на конкурсе чтецов, математик объявил об этом на утренней линейке. На подготовку стихотворения у меня целая неделя. Теперь я восходящая школьная звезда и таинственная серая лошадка, которая обойдет всех на финише.

В хорошем настроении я пребывал недолго. Прямо перед воротами школы меня ждала заметно нервничавшая пани X.

– Рудольф, ты мог бы честно сказать, что у тебя такие же проблемы. Зачем обманным путем уводить у меня лекарство?

Она энергично подхватила меня под руку и потащила в сторону своего дома. По дороге я узнал, что глистами пани X. заразилась в туалете бассейна и теперь намерена подать на администрацию жалобу. Мне она посоветовала в течение недели вымачивать задницу в растворе марганцовки, а затем ласково посмотрела на меня:

– Общее несчастье сближает людей, Рудольф, поэтому я тебя прощаю.

Мое стихотворное выступление мы готовили всего лишь полчаса, у пани X. не выдержали нервы без конца слушать: «В Шчебжешине жук жужжит в машине».

Для успокоения нервов выпили травяной настой, от раствора марганцовки я еле отговорился. Потом семь часов искали пропавшие справки.

Пани X. очень обрадовалась при виде вороха пыльных бумаг и подарила мне несколько открыток двадцатых годов. Так вот, на открытках у женщин такие же прически, как у меня!

Я страшно возбужден! В четвертый раз перечитываю брошюрки неприличного содержания, тайно вынесенные от пани X. в штанах.

Ценник пестрит нескромными картинками с изображением женщин, а подписи радуют глаз и ухо высоким поэтическим слогом:

От возбуждения я немедленно покрылся прыщами!

О господи! Совокуплению!

Как же это красиво! Может, подойдет для конкурса чтецов?

Утром в мою комнату вошла мама. Я еле успел спрятать под одеяло «Ценник на резиновые изделия». Взглянув на маму, я похолодел – она улыбалась!

Потом она ласково поинтересовалась, не проголодался ли ее зайчонок, и позвала меня завтракать. Все домашние были уже в сборе и улыбались как ненормальные. Клубень нажарил огромную гору блинчиков. Если бы я не был так взбудоражен «резиновыми изделиями», то в жизни бы не поверил, что такую картину можно увидеть наяву. Стол был уставлен всякими вкусностями: варенье из инжира, сыр в кляре, запеченные сосиски и масляные рогалики. Мама разливала по чашкам какао, а отец глуповато улыбался и повторял: «Хе-хе».

– Желаю вам всего самого лучшего в День ребенка, – прохрипела бабушка и подарила нам с Гонзо киндер-сюрпризы. Естественно, Гонзо тут же вырвал у меня из рук подарок, но отец попросил хотя бы сегодня обойтись без кровавых разборок.

В такие дни мне приятно ощущать себя ребенком. Когда мы объелись до изнеможения, Гонзо получил остальные подарки: бейсбольную кепку (он предпочел бы биту), набор «Юный пиротехник» и книжку о привидениях. А я… Не может быть! Автобиографию Чаплина! Мама, как всегда, не удержалась и испортила мне настроение: