Мы как-то спросили тапершу:

— Почему вы все время играете одно и то же? Нам надоело танцевать под "Машу".

— А что я могу сделать? У меня совсем нет нот, разве не замечаете: я все играю на слух. Достаньте ноты, и я буду играть каждый раз новое.

— Где же их достать?

— Можно переписать, если они есть у кого-нибудь из ваших знакомых.

Через пару уроков один из студентов принес пианистке от руки страницу нот.

— Один мой товарищ, ученик консерватории, — объяснил он, — записал для меня этот мотив, слушая его по радио из Будапешта. Если он записал не совсем правильно, вы уж сами подгоните, чтобы было гладко.

Она "подогнала". Потом еще кто-то принес написанные от руки ноты, и вскоре она выбросила "Румбу" из своего репертуара.

На этих танцах я познакомилась, а потом и подружилась с женой доцента университета Екатериной Ивановной. Она, по-видимому, моего возраста, и у нее тоже маленькая дочка Соня, на год старше Наташи. Екатерина Ивановна хорошенькая, очень похожа на куклу. Она учится на последнем курсе педагогического института и по окончании собирается работать в школе второй ступени. Сережа встречался с ее мужем Антоном Павловичем в университете и находит его симпатичным, так что мы начали ходить друг к другу. К сожалению, они жили очень далеко, на другом конце города, и мы не могли встречаться так часто, как нам хотелось бы.

Екатерина Ивановна и Антон Павлович очень нежная пара, и мне иногда бывало смешно смотреть, как они ухаживали друг за другом. Как-то мама прислала нам из станицы большую индейку, и мы пригласили их на обед, помочь нам расправиться с птицей. За обедом они, не дожидаясь приглашения от меня или Сережи, все время угощали друг друга:

— Катя, возьми еще кусочек, ведь ты любишь кушать птичку.

— Ты сам, Антоша, кушай, мы давно не ели такой замечательной индейки!

Я с трудом удерживалась от смеха.

Несмотря на такую их удивительную сентиментальность, у нас нашлось с ними очень много общего. Антон так же, как и Сережа, увлекается научной работой и у них общие интересы, а я и Катя всегда охотно говорили о проказах наших дочерей, а рассказать, особенно мне о Наташе, всегда было что.

После того как было покончено с индейкой и мы допивали бутылку вина, я начала свою любимую тему:

— Знаете, что вчера сделала Наташа?

— Что-нибудь забавное?

— Забавным нельзя назвать, но интересно. Когда я возвратилась с работы, Давыдовна была страшно возбуждена и немедленно стала жаловаться:

— В. А., мне все трудней и трудней смотреть за Наташей, прямо нельзя теперь с нее спускать глаза! Мы гуляли во дворе и я оставила ее на минуту одной, пошла посмотреть в комнату на суп и, когда возвратилась, увидела, что Наташа держит у себя на груди под шубкой что-то. И вы знаете, что? Дохлую крысу!!

— Почему же она нянчила дохлую крысу?

— Расспросите ее сами.

Я позвала Наташу и спросила:

— Ты почему играла с дохлой крысой? Что у тебя, мало игрушек?

— Мама, она не была дохлая. Она была замерзшая, и я хотела отогреть ее и возвратить к жизни своим дыханием.

— Боже мой! Откуда ты это выдумала?

— Я и не выдумала, мама, ведь отогрела же Дюймовочка [2] своим дыханием замерзшую ласточку, я тоже хотела отогреть мышку, это была мышка, а не крыса!

— Это была крыса, старая облезшая крыса! — сказала Давыдовна. Кто-то убил крысу и выбросил ее во двор. На морозе она окоченела, а ты подобрала ее отогревать!

— Ну и ну! — сказал Антон Павлович. — Ведь она могла подхватить что-либо очень плохое от дохлой крысы, крысы часто дохнут от чумы.

— Конечно, но что же сделаешь?

Екатерина Ивановна взволновалась:

— Как легко можно подсказать ребенку опасную идею! Недавно я слышала, мама рассказывала Соне сказку о злой мачехе, знаете, в которой мачеха довела Машу до того, что та пошла и бросилась в колодец, чтобы утопиться с горя, но вместо того, чтобы утонуть, Маша на дне колодца нашла волшебное царство.

— Я знаю эту сказку.

— А у нас во дворе есть колодец с очень низким срубом! Ведь и Соне может прийти в голову идея броситься в колодец, чтобы попасть в волшебное царство. Завтра же попрошу папу сделать на колодце крышку с запором.

— А до этого предупреди маму, чтобы она не спускала глаз с Сони, — сказал Антон, — рассказываешь сказки и забываешь, что детишки-то все принимают за чистую монету!

Я знала, что у Давыдовны есть два сына, один студент, а другой еще мальчик, но где они живут и почему мать не живет с ними, она не говорила.

Однажды она меня спросила:

— В. А., разрешите мне пригласить сюда моего сына, когда вас не будет дома.

— Пожалуйста, а что он, приехал повидать вас?