БОДРИКУР. Ладно, все, я сдался, ты победила. Тащись на свою войну, если тебе так приспичило. О! Я даже подарю тебе свой старый меч. Вдруг тебе повезет, и ты прославишься? Тогда все будут знать, чьим мечом ты воевала.

ЖАННА. Это никому не нужно. У меня очень скоро будет свое оружие.

За сценой послышался шум, появился паж и мужчина в костюме оружейника. Они что-то говорили Бодрикуру, тот отвечал, говорила также и актриса, играющая Жанну, но я уже ничего этого не слышала. Я провалилась в самый натуральный транс, глаза мои пялились на сцену, но видели совсем иные картины…

Я видела огромное поле, покрытое черной выжженной травой. Посреди поля возвышался замок из черного же камня. И к вратам этого замка скакал на лошади всадник в белых доспехах и ало-кровавом плаще. Лицо его было скрыто забралом шлема, но я почему-то знала – это Лекант.

У самых ворот он спешился, и тотчас же холодные черные створы отворились перед ним. Честное слово, я бы подумала, что рассказываю анекдот про «черный-черный дом, черные-черные ворота, черный-черный гроб», если б на самом деле мне не было так страшно за Леканта.

Во что ты ввязался, мой простодушный возлюбленный?! И я не могу прийти тебе на помощь!

Или – могу?

Мои глаза неотступно следовали за Лекантом. Вот он скрылся в воротах замка, и те затворились за ним. К Леканту подошел какой-то карлик и принял у него меч. Затем откуда-то из-за угла выползла большущая черная с золотом змея и обвилась вокруг ног моего возлюбленного, сжав их, подобно жутким колодкам.

Он стоял, терпеливо перенося все это.

«Лекант», – позвала я его всей силой сердца.

Он вздрогнул. Неужели он услыхал мой зов?

Нет, это, наверное, потому, что на сцене, представленной моему взору, появился еще один персонаж.

Она.

Она была великолепна. Само совершенство во всем. Дивной красоты, просто иконописное лицо, светящиеся расплавленным золотом глаза, стан, затянутый в ослепительное платье… Я увидела, что Лекант избегает смотреть на нее.

Она тоже это заметила.

– Почему ты не смотришь на меня, Златоперый? – голосом, напоминающим трение льдинок о стенки хрустального бокала, спросила она. – Я так тебе противна?

– Ты не можешь быть мне противна, Лалит. Это значило бы, что я испытываю хоть какие-то чувства к тебе, я же не испытываю никаких.

– О! А не лжешь ли ты, Златоперый? Когда-то ты готов был отдать полмира за один мой взор!

– Те времена давно прошли, Лалит. Лучше скажи, как тебе удалось взять меня в плен?

– Ах, как ты наивен и неразумен, дхиан Порядка! Если все дхианы Порядка станут такими же благоразумными, как ты, нам, дхианам Хаоса, нечего будет делать. Браслеты, Лекант. Ты поступил неразумно, передав их на хранение какому-то умертвию.

– Как ты узнала о том, что браслеты не у меня?

– Я почувствовала. Назови это моей интуицией. Браслеты просто вопили, что они остались без хозяина. Делом случая было найти лавку того старьевщика и забрать их оттуда. Правда, потом пришлось все сжечь за собой. Как забавно полыхал этот живой мертвец!

Мне стало нехорошо. Когда же эта тварь ухитрилась поджечь ломбард господина Фомаида? И никто ничего не растрезвонил об этом? Из-за наших браслетов пострадало в общем-то невинное существо.

– И что ты собираешься со мной сделать, Лалит? – спросил меж тем Лекант. – Для чего тебе браслеты?

– Браслеты – это мое приданое, – насмешливо заявила Лалит. – Я отпущу тебя и даже не трону твою мертвечину-суженую, если ты поклянешься, что станешь моим вечным спутником. Я хочу зачать от тебя.

– Лалит, ты безумна! Разве ты не знаешь, кто появляется на свет, когда сходятся дхиан Порядка и дхиан Хаоса?

– Прекрасно знаю. Получаются великие существа, способные затмить даже ангелов. Они сильны и прекрасны. Они способны перевернуть весь мир и подвергнуть сомнению правильность законов самого Творца. Тот, что родится у нас…

– О чем ты?

– Ах, Лекант, Лекант! Давно ли ты был у Сапфироса, заглядывал в колодец пророчеств?

– Я не ищу пророчеств.

– Напрасно. Я недавно заглянула туда и получила пророчество. Мы зачнем сына, Лекант. И этот сын будет столь велик, что покорит весь мир. Вселенная будет лежать у его ног. Старые боги умрут и предоставят ему место для действий. Сам Творец опустит в бессилии свои длани. Так что не сопротивляйся, Лекант. Ты уже не принадлежишь себе. Ты принадлежишь пророчеству и мне.