— Вам все это рассказал прокурор Стайнбсрг?

— Да.

— Тогда зачем спрашивать меня?

— Я знаю, что думает он, и хотела узнать, что думаете вы.

Лорен собиралась снова возразить, но поймала на себе пристальный изучающий взгляд Эдны Скайлар и посмотрела на стол в поисках семейных фотографий. Их не было. Она задумалась, что бы это могло означать, но не пришла ни к каким выводам. Скайлар по-прежнему ждала ответа.

— Ей исполнилось восемнадцать лет, — осторожно заметила Лорен.

— Я это знаю.

— Что означает ее совершеннолетие.

— И это мне известно. А как насчет се отца? Вы думаете, он жестоко с ней обращался?

Лорен раздумывала, как ей вести себя дальше. По правде говоря, отец Кэти не понравился ей с самого начала. По данным отдела по борьбе с рэкетирами и коррумпированными организациями, Доминик Рочестер был связан с преступным миром и, не исключено, мог быть причастен к пропаже девушки. Но в скорби люди ведут себя по-разному, и судить по их поведению о вине просто нельзя. Слезам, которые проливали некоторые убийцы, позавидовал бы даже Аль Пачино. Другие вели себя как роботы. С невиновными было то же самое. Это как кинуть гранату в группу людей: никогда не знаешь, кто бросится на нее, чтобы закрыть своим телом, а кто ринется в сторону, чтобы спастись самому.

Учитывая все это, отец Кэти Рочестер… с его скорбью что-то было не так. Ее изъявление постоянно менялось. Будто он примерял на себя разные образы в поисках того, который будет лучше смотреться на публике. И мать! У нее в глазах сквозило искреннее отчаяние, но кто знает, что было его причиной? Внутреннее опустошение или покорность?

— У нас на этот счет нет никаких доказательств, — заметила Лорен как можно бесстрастнее.

Эдна Скайлар никак не отреагировала.

— Эти вопросы кажутся мне неуместными, — заметила Лорен.

— Я их задаю, потому что еще не решила, как лучше поступить.

— В смысле?

— Если совершено преступление, я хочу помочь. Но…

— Но?..

— Я видела ее.

Лорен Мьюз помолчала, надеясь, что последует продолжение, но так и не дождалась его.

— Вы видели Кэти Рочестер?

— Да.

— Когда?

— В субботу будет три недели.

— И сообщаете об этом только сейчас?

Эдна Скайлар снова перевела взгляд на автостоянку. Лучи заходящего солнца узкими полосками пробивались через жалюзи. При таком освещении она выглядела старше.

— Доктор Скайлар!

— Она просила меня никому об этом не рассказывать. — Взгляд Эдны был по-прежнему устремлен на автостоянку.

— Кэти об этом просила?

По-прежнему не поворачиваясь, Эдна кивнула.

— Вы с ней разговаривали?

— Буквально несколько секунд.

— И что она сказала?

— Что я никому не должна рассказывать о встрече.

— И?..

— И все! Она сразу уехала.

— Уехала?

— Да, на метро.

Теперь беседа потекла сама собой. Эдна Скайлар рассказала все без утайки: как во время прогулок по Нью-Йорку она изучает лица, как узнала девушку, несмотря на перемены во внешности, как проследовала за ней в метро и как та исчезла в уходившем поезде.

Лорен все аккуратно записала, окончательно убеждаясь в своей первоначальной версии. Девушка просто сбежала из дому. Эд Стайнберг уже говорил Скайлар, что примерно в то время, когда девушка исчезла, из банкомата «Ситибанка» в центре города с ее счета были сняты деньги. Лорен просмотрела запись камеры слежения. На девушке, снимавшей деньги, был капюшон, скрывавший лицо, но фигурой она очень походила на Кэти Рочестер. Отец, несомненно, держал Кэти в ежовых рукавицах. Из таких семей часто сбегали. А в семьях, где родители позволяли детям слишком много, часто возникали проблемы с наркотиками. Причиной бегства из строгих семей обычно оказывались проблемы, связанные с сексом. Возможно, одной этой закономерности было недостаточно, чтобы раскрыть дело об исчезновении Кэти, но Лорен по опыту знала, что исключений из этого правила почти не бывает.

Она задала еще несколько вопросов, но было ясно: на данном этапе они вряд ли что могут сделать. Девушке исполнилось восемнадцать лет. Судя по полученной информации, оснований подозревать преступление не было. По телевизору обычно показывают, что федеральные органы начинают поиски и создают для этого группу. Но в реальности так не происходит.

И все-таки Лорен что-то смущало. Она называла это интуицией и ненавидела эту неопределенность. Смутные подозрения… Их тоже к делу не пришьешь. Интересно, каких действий ждет от нее босс Эд Стайнберг? Возможно, никаких. Сотрудники их отдела сейчас были заняты совместным с Генеральной прокуратурой расследованием по двум делам: одно касалось возможного теракта, а другое — похищения политика.

Учитывая ограниченность имеющихся в их распоряжении ресурсов, стоит ли сейчас заниматься делом, которое, судя по всему, является обычным бегством из дому? Непростой вопрос!

— А почему сейчас? — спросила Лорен.

— Что?

— Вы хранили молчание три недели. Почему передумали?

— У вас есть дети?

— Нет.

— А у меня есть.

Лорен бросила взгляд на стол и стены. Никаких семейных фотографий. Никаких признаков детей или внуков. Будто прочитав мысли Мьюз, Скайлар улыбнулась: