«Джентльмены из кофейни», кроме того, довольно часто устраивали аукционы, на которых продавались морские суда; такие мероприятия назывались «торгами при свече». Перед началом надбавок к объявленной цене в свечу втыкалась булавка, затем свеча зажигалась, и это служило сигналом, что пора набавлять цену; побеждал тот из торгующихся, чья ставка была последней перед тем, как из свечи выпадала булавка.

…«Овсянка, сэ-э-эр!»(От автора – я понимаю, что традиционный английский завтрак – яйца и бекон, но этот джентльмен был не англичанином, а шотландцем)

Капитан Джон Маккинтош, рыжий, краснолицый, в посеревшем от соли кителе, был давним посетителем «кофейни», и прекрасно знал традиции старого торгового зала… одна из которых гласила:«Всегда держи – покер фейс!»

Но когда он увидел счёт… его брови полезли на морщинистый лоб.

«Разгрызи меня Господь, что это?!»

«Официант» почтительно опустил голову с тщательным пробором:

«Счёт за страховую премию, сэ-э-эр…»

«Но ведь это… немыслимо…»

«Да, немного больше, чем обычно…»

«В семнадцать раз?! Это вы называете – немного?»

«Сэ-э-эр, Вы любите Киплинга?»

«При чём здесь поэзия, сожри меня акула?»

«У Киплинга есть прекрасные стихи про грозный Белый Русский Крейсер, который „свинцом и сталью“ насаждал простой и суровый закон: „НЕ СМЕЙТЕ КОТИКОВ СТРЕЛЯТЬ У РУССКИХ КОМАНДОР!“»

«Да ведь я это, не нарушаю закон… просто везу в Японию шеффилдскую сталь…»

«Ага, ага… и мне почему-то кажется, что руски это неправильно могут понять, и тогда:

Горько бросить корабль и груз – пусть их забирает черт!

Но горше плестись на верную смерть во Владивостокский порт…

Русский закон суров – лучше пуле подставить грудь,

Чем заживо кости сгноить в рудниках, где роют свинец и ртуть.

Страховое вознаграждение – не покроет убытки судовладельца… и поэтому Вы плывёте в Японию? Олл райт! Только на свой страх и риск… тем более, вот и в „Эксквайре“ написано, что руски заминировали Симоносекский пролив… не может же ошибаться британский журнал?»

… Рассказывают, что один из самураев по имени Ходзе Дзинуске захотел отомстить за убийство своего отца.

Однако он не мог противостоять убийце в открытом поединке, так как тот был сильнее и опытнее, а прибегать к услугам наемного убийцы или к убийству из-за угла не позволял кодекс Бусидо.

После долгих раздумий самурай понял, что рассчитывать на успех можно только в одном случае: если бросив вызов обидчику – зарубить его до того, как он успеет выхватить свой меч.

После длительных тренировок Ходзе осуществил свой замысел и отомстил, одним ударом рассёкши противника наполы.

С течением времени искусство мгновенного обнажения меча распространилось по всей Японии. К началу двадцатого века насчитывалось более четырехсот школ иайдо. Безусловно, каждая из них привносила что то свое в технику работы, но в своей сути они были едины: молниеносное обнажение меча из любого, даже самого неудобного положения и один, максимум два последующих удара. Никакой зрелищности. В живых оставался тот, кто это делал быстрее и точнее.

Однако всё искусство иайдо бессильно против крестьянской дубины народного гнева…

«Легко мечом срубить травинку… трудно мечом выкосить луг!»

Первые признаки надвигающейся бури почувствовали уличные торговцы. Казалось бы – ничего не предвещало ужасных событий… ярко светило поднимающееся над Золотым Рогом солнце, в морозном, прозрачном воздухе плавали тонкие блестящие серебром снежинки, неслышно падающие откуда-то из вышины, из глубин по весеннему ясного, бездонно-голубого неба… на Светланской, Алеутской, Шкотовской весело перекликались бегущие в классы гимназисты… а мудрые лао Чень, лао Вань и лао Цзы уже складывали в свои двухколёсные тележки немудрёный товар – жареный «хворост» и соевое молоко, сушёных кальмаров и исключительно крупные жемчужины (почти как настоящие, прессованные из измельчённых в порошок ракушек)

«Наша мало-мало уходи… наша боися… – Да чего вы боитесь-то? – Наша снай, о, капитана – наша шибко-шибко снай!» И знатоки примет наступающей бури проводили у себя под подбородком ребром ладони…

«Порядок, справедливость и мир!» – было начертано на дадзыбао, которые кто-то расклеил по всему городу. Понятно, без резни здесь никак не обойтись, это и к бабушке Чжао не ходи…

«Нун – н – тя – ку или нунчаку» – это всего лишь переложение не катакане старинного китайского словосочетания «шуан-цзе-гун», что означает «двухзвенный цеп»… так! Рисовую солому молотить… а ещё есть приемы боя веслом-эку, серпом -кама, мотыгой -кува и иными прочими предметами мирного крестьянского обихода… шаолиньские монахи вот вообще освоили стиль смертельной борьбы с применением плетёных ивовых корзиночек для подаяний и войлочных тапочек!