Но позади меня уже никого не было. Я шокировано застыла посреди коридора и оглянулась вокруг. Как он мог так тихо подняться по лестнице или же выскользнуть в заднюю дверь? Голова шла кругом, от Грема и того с чем мне пришлось столкнуться, как только мы стали ближе. Словно я неожиданно узнала совершенно другой мир, в котором на самом деле жил Грем, а не тот, что я раньше себе представляла.

— Ну, все, спасибо, я пойду, — я перевесилась через косяк двери, и посмотрела на близнецов в компании Самюель уже играющихся в гостиной.

— Ты уже? Может, поешь что-нибудь, ты совершенно исхудала в последнее время. Серафима видимо ужасно расстраивается из-за этого.

Я слабо улыбнулась. Самюель была всегда такой хорошей, именно такой, какой должна быть мама, как раз то, чего мне всегда не хватало от моей мамы — Ив, у них с отцом постоянно не хватало времени, театр был самым важным в их жизни. Я могла лишь надеяться, что сестре они уделят больше времени, чем мне.

— Нет… спасибо, пойду домой. Нужно еще кое-что сделать завтра в колледж.

Я помахала малышам, и поспешила к двери — чтобы я там не говорила Грему, мне на самом деле ужасно хотелось побыть с ним. Просто побыть рядом, ведь я понимала, что он никогда не скажет мне что любит.

Небо вновь затянуло, и как хорошо, что мы вовремя с Рейн разошлись по своим делам. Стоило мне выйти из дома, Грем тут же подхватил меня на руки, и понес к машине. Слабая попытка отбиться тут же прекратилась, стоило почувствовать, как прожигают насквозь его прохладные руки, ткань джинсов, и я могла чувствовать его прикосновение, словно была полностью раздета.

— Я согласилась прогуляться, а не проехаться, — недоуменно взвыла я, понимая, что это была очень слабая попытка проявить характер. Почему у меня никогда не выходило быть такой же агрессивной по отношению к Грему, каковой была Рейн в прошлом году с Калебом?

— Мы проедемся до того места, где собираемся прогуляться, — лаконично отозвался Грем, и я неожиданно почувствовала, как меня свалили на мягкое сидение машины, при чем не особо со мной фамильярничая. Я лишь теперь поняла, что Грем не просто зол, он взбешен. И если виной тому была я… то я была очень удивлена. Мой характер не располагал к тому, чтобы сердить людей — всегда было проще отступить и не связываться, и потому его настроение меня немало удивило. Вот Рейн и Бет точно бы не поверили подобному.

— Вообще-то можно и повежливее, — уже поостыв, сказала я ему, только он сел за руль.

Грем несколько раз с трудом выдохнул, и лишь тогда развернулся ко мне:

— Прости… ты права… все это раздражает меня больше, чем я когда-либо мог предположить, — и вновь вернув свое внимание к рулю, буркнул себе под нос: — Старый дурак!

С последним мне было трудно согласиться, особенно в последнее время. Я поняла, как поверхностно всегда воспринимала Грема, в первую очередь все же, как отца моего друга, а значит как человека старшего, но теперь же мне иногда казалось, что его возраст далек от того, что стоит в паспорте. Он не выглядел на сорок два года, а скорее лет на тридцать… даже может меньше, а о его физической стороне я и вообще молчала: он был не просто подтянут, но и силен, ловок, довольно-таки быстр, чем не могли похвастаться многие парни в колледже. Единственным признаком его возраста были серебряные нити в черных волосах Грема, не столь длинных как у Калеба. Они так же отличались от волос его сына тем, что всегда были в порядке, но столь же аккуратном и элегантном, как и он сам. Потому, мне иногда странно было видеть Грема не в его излюбленных костюмах, а в простых штанах милитари, и кофте с закатанными рукавами, словно это было не правильно. Именно в такой одежде он выглядел еще моложе.

— Куда мы едем?

Когда мы выехали за пределы улочки, где жила Рейн, я наконец-то додумалась задать этот вопрос. Мы двигались к центру города, и пока что я не могла понять, куда именно он задумал поехать.

— Ты бывала хоть раз, за чертой города, там, где стоит старый полуразрушенный замок?

Я задумалась, и тут же всплыли воспоминания о том, что когда-то я бывала там с родителями, еще до того, как меня полностью отдали на попечение Серафиме. Но к самому замку я так ни разу и не подошла, потому что там было опасно — камни постоянно сыпались сверху, отламываясь то маленькими кусочками то целыми глыбами, и сохранить его целостность не помогла даже реставрация.

— Да. Но не у самого замка.

— Хорошо, — вот и все что он мне сказал за всю дорогу. Даже не смотрел на меня, а только перед собой. Это показалось мне знакомым, и я тут же поняла, что таким бывал Калеб, когда что-то его тяготило. Мы продружили так долго, что не узнать этой черты Калеба в Греме я не могла.

Постепенно знакомые с детства дома исчезли, уступая деревьям, переходящим в лес с двух сторон дороги. Деревья будто бы нависали над нами, откидывая тень на боковое стекло и мне было легче смотреть на них чем на тело Грема рядом. Его мощное тело было слишком притягательным и в данный момент агрессивным, чтобы я могла чувствовать себя легко, и дело было не в том, что он меня пугал. Нет, я просто чувствовала волну чувственности, стоило его рукам просто переместиться на руле. Тут же накатывали воспоминания о том дне, когда мы были вдвоем, когда я не смогла сдержать импульса желания и просто сдалась на волю случая.

Не знаю как, но Прат почувствовал это мое изменение состояния души, он полностью перестал меня замечать, и честно говоря, я вздохнула с облегчением. Почему я раньше не замечала, как Прат напрягает меня? Что его присутствие всегда казалось мне опасным?

Мы ехали минут тридцать, и когда показались знакомые очертания замка вдалеке, я тихонько вздохнула с облегчением, и что странно, Грем резко дернулся на этот незначительный вздох. Но ведь меня почти не было слышно! А он отреагировал так, словно я громко кашлянула в этой звенящей тишине. И даже не смотря на всю нашу отстраненность и молчание, тяжело возле Грема мне не было. Не было и той неловкости, когда сидишь с кем-то очень близко, кого почти еще не знаешь. И за последние две недели, я иногда думала о том, что совершенно не знаю Грема. Я вообще ничего о нем не знаю, кроме как того, что он любит старую музыку, картины своего сына, и, конечно же, в хороших отношениях с Туорбами. Вот и сегодня — почему меня не удивило, что Грем был в их доме, так словно в своем собственном?