Мы все замолчали. Я постаралась сосредоточиться на комнате, и оценить то, что мама изменила за время нашего отсутствия. Но не получалось. Новые шторы, обивка для стульев, и вазочки не могли меня заставить оторваться от слежки за Пратом краем глаза.

— Так, где они? Отдали в садик? Вывезли из страны?

Кажется, Прат все еще не осознавал серьезности сложившейся ситуации.

— Они с моим отцом, — лениво сказал Калеб, следя за реакцией Прата.

Тот обернулся к нам, недоверчиво и надменно, при этом язвительно улыбаясь. К такому Прату я как-то не привыкла. Еще ни разу не видела Прата, настолько агрессивно настроенного к кому-либо, как теперь к Калебу.

— С какой интересно стати, вы, мистер Гровер, влезаете в разговор семьи? То, что Рейн с вами дружит, еще не дает вам никаких прав в этом доме.

Калеб буквально оцепенел, пытаясь обрести дар речи. Я в страхе ожидала, как он сейчас взорвется и Прат отлетит к стене. Но Калеб сделал два решительных вздоха, поднялся на ноги и пошел к двери. Я не успела его остановить, миг и Калеб исчез.

Медленно приходя в себя, я не сразу же оценила зловещую тишину.

Обернувшись, я увидела, какими злобными взглядами смотрят на Прата Терцо и Самюель.

— Ты не смеешь появляться здесь просто так, будто бы ничего не случилось, и тем более вести себя подобным образом с новыми членами семьи. Я не остановил Калеба лишь потому, что он сам решил дать нам время разобраться с тобой. У него есть врожденное чувство такта. — Терцо отделился от жены, и только ее крепкие руки не позволили ему вцепиться в брата. Медленно его глаза снова возвращались к привычному серому цвету.

— Так значит, он ушел, чтобы вы достойно наказали меня. Какая честь. Сколько в нем благородства, страшно подумать. Увольте меня от своих нравоучений. — Прат откинулся на диван, и кажется, чувствовал себя удовлетворенным, как кот, который украл сметану. Ему понравилось то, как он заставил Калеба уйти. Но на самом деле все было не так, и мы трое это знали, а вот Прат нет. Просто Калеб разрешил Прату остаться, а нам выяснить с ним все семейные взаимоотношения.

Я аж подпрыгнула на диване от его нахальства.

— Может, тогда начни вести себя подобающим образом? И больше никогда не смей так говорить с Калебом! Он мое будущее, и если хочешь тоже оставаться в нем, имей хоть какое-то уважение к другим! — теперь уже заговорила я крайне возмущенная поведением дяди.

Прат был явно удивлен и обижен, что я не просто за него не заступаюсь, так еще и говорю подобным образом. Он пристальней, чем раньше посмотрел на меня, но меня такие взгляды как раньше не смущали. Я стойко выдержала его исследование.

— То есть твое будущее? Он кто тебе?

— Тот ради кого я хочу перестать быть человеком, и тот с кем хочу провести следующую сотню лет!

Прат ошеломленно смотрел на меня. Он на миг приподнялся и снова осел на диван.

— Он же старик. — попытался привести хоть какой-то довод в свою правоту Прат, но безрезультатно. Ему нас не убедить, что он тут распинается ради семьи.

Терцо фыркнул. Глаза его заискрились недобрым огнем. Если бы он не был так похож сейчас на профессора в этом черном костюме, я бы решила, что он чрезвычайно зол. Но этот костюм, портил все впечатление. Люди в таких вот костюмах по своей природе не умеют быть злыми.

— О молодости вспомнил? Пусть он будет старше меня, лучшей партии, чем Калеб даже я бы не смог найти для дочери.

— Могли бы предупредить!

Я тяжело вздохнула. Можно подумать, предупреди его кто-нибудь, он вел бы себя иначе. Я зло посмотрела на Прата, и он понял, что я разгадала его уловку. Не только Прат знал меня хорошо, но и я его.

— Не знала, что нужно предупреждать тебя о хороших манерах! — пришла очередь Самюель злиться. Вот ее светлые волосы и ангельские голубые глаза не могли скрыть вспыльчивый характер — если Самюель была зла, недооценить ее невозможно. — Только посмей нам испортить жизнь и тут. Не знаю, каким чудом тебя простила Рейн, ты тут лишь благодаря ее доброте, но только начнутся новые твои фортели… — Самюель затихала. Грозно и звеняще. Прат такого от нас не ожидал.

Я поднялась на ноги. Мне не хотелось слушать дальше эти выяснения. Я хотела поскорее увидеть детей, а также Грема, и друзей, но не слушать ссоры.

— Я иду к Калебу. Вечером мы будем у нас. Посмей ему сказать хоть слово не так…я с тобой на всю жизнь перестану разговаривать.

Несмотря на то, что Прат оценил уровень мое злости и угрозы, удержаться от иронии ему не удалось.

— Даже через смс?

Я не улыбнулась как раньше. Печально и грустно я смотрела на него, и заметила, как на лицо Прата наползает понимание, что он утратил надо мной привычный контроль. Я больше не буду петь под его дудку. И посмей он теперь это сделать, воспротивиться Калеб. Я даже не могла представить, что Калеб сделает с Пратом, если узнает, кто был виновником многих моих проблем. Как физических, так и психологических.

Темные волосы, обрамляющие его лицо, качнулись вперед в знак понимания, но я понимала, что это еще не все. Все только начинается.

Наконец-то я смога подойти и обнять по очереди родителей. Немного дольше я задержалась в объятьях матери. Они были такими прохладными, такими родными, и в них я чувствовала себя так уютно, почти как с Калебом. Самюель понимающе погладила меня по лицу и все же решительно подтолкнула к двери. Ей тоже хотелось со мной поговорить, но сейчас им предстоял серьезнейший разговор с Пратом, и она думала, что мне это лучше не слушать.