Выдох… Хриплый, болезненный. Внутренности разрывает и скручивает. Катана напряженно звенит, возвещая о том, что больше Сейкатсу взять не даст, потому что за ней - потеря рассудка и превращение в йокая. Перед глазами все поплыло, Кимэй ощутил себя пьяным, напитавшись энергией. Только не шататься, только не промахнуться - чтобы сбежать ему понадобятся все его силы, вся сила и все везение, которые копились долгие годы его жизни.

–  Телепортация!
– надрывно крикнул Киану. Какой-то отстраненной частью сознания, не отягощенной ни безумными вычислениями или накоплением энергии в собственном теле, Курадо понял, что его разгадали. Но не уйдут, не успеют…

Тяжелый хрип. Воздух со свистом вырвался из легких, Сейкатсу брызнула из Кимэя, точно кровь из раны, обволокла его тонким слоем, и в то же время с оглушающим рокотом с небес обрушился смертоносный луч, который стал расширяться, погребая под собой все, даже цветные искры телепортации йокаев. Искажая пространство, стараясь здесь установить свои страшные порядки, где нет постоянства, а только бесконечная изменчивость, Сейкатсу огненными струями лизала землю, валила деревья, заставляла хрупкую кромку неба трескаться и осколками осыпаться, являя собой страшное зрелище - обнаженный Великий Поток. Такое пространство порой рождает чудовищ страшнее, чем йокаи.

Черные драконы - всего лишь потемневшие от аномалии облака, сталкивались друг с другом, падали на землю дождем из ядовитых молний, шипели и зло трещали. Пространство даже не вспыхивало, оно плавилось, таяло, превращалось в блестящие лужи под ногами, переплеталось заново, чтобы потом явить после себя совершенно другой узор ландшафта. Выжженную пустыню, проклятую на века. К ней не будут подходить люди, на ней не будут селиться животные, не станут расти растения. Это рана, которой не суждено затянуться в течение сотен лет…

То, что сделал Кимэй - запрещено. Но сейчас цель оправдывала средства. Сейчас он несет с собой кристалл, от которого, возможно, зависит будущее Поднебесной. Уж лучше маленькая рана, чем полное уничтожение. Кимэй это знал, как никто, ведь был родом из клана медиков.

Он сорвался в кехо. Все вокруг него кипело, точно в масло в котле. Проход и без того узкий, быстро сходился, пытаясь погрести под собой и ками, как главного виновника происходящего. Ведь за все надо платить. Кимэй перешел на максимальную скорость кехо, выскальзывая из смертельной ловушки. Проход за ним сразу же закрылся, заливая нетронутое пространство, точно вода, прорвавшая плотину. Но на выходе его атаковали йокаи.

–  Не могу поверить, что ты на это решился, - прокомментировал командир, встречаясь своим мечом с катаной Кимэя. Удар был настолько сильным, что ками не устоял на ногах. Его отбросило назад, к самому краю бурлящего ада. Катившись по земле кубарем, Кимэй пытался когтями затормозить, поэтому они безжалостно скрипели, впиваясь в твердую сухую землю. Вакадзаси больно врезался в бок, будто напоминая о том, что он все еще здесь и теперь придется полагаться на него, пока отлетевшая при неожиданном ударе катана, не окажется снова в руках ками. Кимэй вскочил на ноги и обнажил короткий меч. Он не сделан из руды Сошу, это - простой земной металл, который при воздействии Сейкатсу быстро придет в негодность и раскрошится. Только вот этой самой Сейкатсу сейчас не было, ушло на безумный и совершенно бесполезный план.

–  Зачем тратить силы? Сдавайся, - командир с жалостью смотрел на Кимэя, который в отчаянной решимости обнажил вакадзаси.

–  Потому что до своей катаны ты не доберешься!
– расхохоталась девушка-йокай, подлетая к воткнутому в землю мечу.
– Думаешь, мы тебе позволим? Просто убьем, и дело с концом…

Командир издал усталый свистящий вздох. Ему было лень драться дальше, но и отступать он не мог. Кимэй прикидывал свои шансы: как добраться до катаны, рядом с которой стояла девушка-йокай. Ками дернулся, атакуя командира кей и вакадзаси одновременно, не надеясь серьезно ранить, а скорее отвлечь, но тот лишь небрежно взмахнул рукой, поднимая сильный, неистовый ветер. Ослабевшие ноги Кимэя не выдержали, и он рухнул на колени, тяжело дыша. Силы оставили его. Стало понятно, что положение безвыходное, поэтому решился на еще один шаг, который был верхом отчаяния - снова позвал спутник. Уж лучше данные уничтожатся, чем попадут в руки врага.

–  Хм… - покачал головой Киану, - вынужден тебя огорчить, но ничего не будет. Ирена.

Девушка с хищной улыбкой кивнула, берясь за рукоять его катаны, которая была воткнута неподалеку. Кимэй при этом жалко всхлипнул, наблюдая за ее действиями с видом затравленного зверя. Меч в руках врага - это все равно, что резать по живому.

–  Я же обещала, что мы тебе не позволим, - самодовольно произнесла она. Ее наслаждение происходящим было почти так же сильно, как страх за свою душу у Кимэя.
– Прощайся с ней, жалкий ками. Навсегда!

Меч ярко сверкнул в последний раз, когда светящейся стрелой упал в водоворот еще бурлящей и опасной Сейкатсу. На миг она расступилась, а потом бросилась к нему, жадно пожирая - отрывая куски и кроша на части. Кимэй закричал, так в агонии кричит человек, заживо сгорая. Не думая ни о чем, бросился вперед, за катаной, но его перехватили йокаи. Сбили с ног одним небрежным движением, придавили к земле, обездвиживая. Кимэй пытался вырваться, его сознание мутилось - то накатывали, то отступали волны паники; то огонь обжигал все его внутренности, то захлестывало безумие, от которого его глаза чернели, становились пустыми и такими же голодными, как неукрощенная Сейкатсу, что все еще бушевала неподалеку.