Он склонился еще ниже, и теперь его губы были возле самого ее уха, щекоча кожу теплым дыханием и ароматом выпитого портвейна.

— Япопросил Джорджину пригласить вас сюда для того, чтобы я мог наказать вас за то, что вы сделали мне и моей семье.

Кейтлин широко раскрыла глаза.

— Наказать меня?

— Ваша репутация погибнет, как погибла бы тогда, не вмешайся ваша сестра!

Она отпрянула и уставилась ему в лицо. Маклейн говорил это с убийственной серьезностью. Он был настроен решительно — и вполне мог добиться своего. Кейтлин бросила взгляд на закрытую дверь, и он тихо засмеялся:

— Вот именно.

Почему, ну почему она позволила ему закрыть дверь? Она льстила себе, думая, что управляет ситуацией, и даже поблагодарила его!

Проклятое самомнение!

Можно нарушать правила приличия, только если ты влиятельная персона и избегаешь огласки. Маклейну не было необходимости закрывать дверь. Печальная правда состояла в том, что брошенное по неосторожности слово или объятие — даже невольное — могло погубить женщину, замарать ее имя и отлучить ее и ее семью от общества. Второго шанса не будет, разве что эта особа из очень высокопоставленной семьи.

— Бросьте, Маклейн, вы должны отказаться от мести — вы все не так поняли.

— Не так понял?

Его тихий голос звучал угрожающе, но она слышала в нем силу и теплоту, как в его руках. Снова поползли мурашки, и Кейтлин поежилась, не в силах отвести взгляд от его твердых чувственных губ. Чего бы она ни дала, чтобы снова испытать их ласку! Возможно, она дала волю фантазии, в преувеличенном виде представив собственную чувствительность. Ей вдруг захотелось проверить… прямо сейчас.

— Что вы делаете?

Она прильнула к нему, обхватила руками талию, прижалась к нему всем телом.

— Я думала…

Ничего она не думала, просто начала действовать. Прижалась к нему и поцеловала, не в силах противиться манящему очарованию этих изящно очерченных, жарких губ, которые были в такой соблазнительной близости.

Он сжал ее в объятиях, его сильные руки обвивали ее тело. Застонав, Кейтлин раскрыла губы ему навстречу. Она была как в огне. Боже, как ей нравилось чувствовать себя в кольце его сильных рук, жар его объятий, обжигающий даже сквозь одежду. Он провел ладонью по ее груди, большим пальцем приласкал сосок, который быстро отвердел и топорщился под тонким шелком платья и нижней сорочки. Кейтлин вцепилась в лацканы его сюртука в отчаянной попытке уничтожить то малое расстояние, которое еще было между ними, сгорая от желания…

— Нет.

Схватив ее запястья, Маклейн заставил Кейтлин отпустить сюртук. Он стоял, глядя на нее сверху вниз, и у обоих дыхание сделалось хриплым. Кейтлин попыталась собраться с мыслями, оторвать взгляд от его твердо очерченного, сурово сжатого рта.

— Что нет?

Почему он не хочет продолжать то, что доставляет такое удовольствие?

Вполголоса выругавшись, Маклейн резко повернулся и бросился к письменному столу. Схватил бокал и сделал жадный глоток.

Она принялась растирать руки — ей внезапно стало холодно.

— Маклейн, я…

Он резко поставил бокал на стол, расплескав портвейн, и с яростью уставился на Кейтлин:

— Случившееся в Лондоне было ошибкой, которую я не собираюсь повторять, как бы вы ни старались меня соблазнить. Не будь вы такой кокеткой…

Она окаменела:

— Кокеткой?

— Отчего, по-вашему, волочатся за вами Дервиштон и Фолкленд? Разумеется, это ненадолго. Вы еще не доросли до того, чтобы удерживать внимание настоящего мужчины.

Кейтлин сжала ладонями собственные локти, изо всех сил стараясь не вспылить.

— Мне понравилось флиртовать с вами в Лондоне. Но если вы обвиняете меня в кокетстве, то и вы, милорд, ничуть не лучше. Какие бы грехи я ни совершила, я совершала их вместе с вами.

— Я никогда не жульничал, чтобы добиться предложения руки и сердца.

— Нет, но заставили меня играть нечестно, а значит, вы тоже несете за это ответственность.

— Черта с два!

Она уперла руки в бока.

— А не вы ли говорили, что никогда, даже за миллион лет, не попросите меня выйти за вас замуж?

Маклейн нахмурился:

— Я не…

— Ничего себе! — Кейтлин едва верила собственным ушам. — Вот ваши точные слова: «Херст, ни за что на свете я не попрошу вашей руки, и вы ничего не сможете придумать, чтобы заставить меня это сделать!»

— Я…

Маклейн застыл, болезненно морща лоб. Он понял — это ясно читалось на его лице.

Кейтлин кивнула, весьма довольная собой:

— Это было сказано на вечере у Мэндерли, на балконе.

— Разве это был вызов?