Мейо продолжал верещать.

— Кердонкюф! Кердонкюф! Полудурок! Самое отвратное рыло в полку! Что я всегда говорил! Что все из-за тебя! Жалко, что таких холерных свиней больше не расстреливают!

Насколько я мог понять, в нашем более чем плачевном состоянии выбирать не приходилось. Или Ле Мейо возвращается назад и узнает пароль на посту, где вероятнее всего попадается Ранкотту в лапы с последующим скандалом, арестом и весьма достойным основанием для размышлений, или же мы все продолжаем плестись куда глаза глядят во тьме, пока не наткнемся на часового с нашим ложным паролем, с каким-нибудь дурацким паролем, который крикнем наугад издалека... может быть, он ни о чем не догадается... или про-сто сдрейфит и не станет стрелять...

Это никак не могло быть верным решением... так и пристрелить могут... Все мгновенно почуяли, что так дело мо-

1 Для пародя обычно выбирались или исторические личности («Наварра» — Генрих IV Наваррский), или победы французской армии («На-варин» и далее — «Маджента», «Мальплакет», «Пирамиды»).

жет дойти до кровопролития... Послышался ропот недовольства... что это было совсем небезопасно... Что если, например, этот кретин возле пороховых складов выстрелит... Что если он перетрусит? Что если подумает, что на него совершено внезапное нападение? Это было скорее глупостью, чем удачным выходом из положения.

Даже Ле Мейо отдавал себе в этом отчет. Он уже не настаивал на своем. Он даже принялся корить сам себя:

— Блин! И чего я его не записал!.. А! Вы тоже хороши, идиоты... А ты, новобранец, ты ничего не слышал? Ты, случаем, не записал пароль?

Я вообще ничего не слышал.

— Вот банда дубин стоеросовых, которые таскаются за мной по пятам! Как мотыльки на свет летят! Самые отпетые все ко мне попадают!

Он чувствовал себя самым несчастным на свете. Он принялся описывать весь ужас своего положения:

— Вы только послушайте, стоит мне вернуться на пост... Ранкогг меня сцапает... Он мне скажет: «Смирно, Ле Мейо! Немедленно в кутузку, мой мальчик! И не оправдывайтесь! Знаю я вас, подлеца! Отправляйтесь!» Вот как он со мной обойдется, без разговоров!

Все дружно загоготали.

— Ни на грош сочувствия у этих сволочей! Они знать не знают пароля, им на это наплевать! Погодите! Погодите! дружочки! Не беспокойтесь! Я сейчас вам устрою!

Все стояли, съежившись в своих шинелях, согнувшись под тяжестью карабинов. Как стадо скота на привязи под проливным дождем, на холодном ветру...

— Вот так! Вот так! Есть за что!.. — снова захрипел продрогший Ле Мейо. — Вы же его наверняка знали, ослы! Вам, случайно, не хочется его вспомнить? Проклятые тупоголовые бездельники! Ты, Ламбеллюш, ты, Ла Гимов, ты же стоял рядом со мной! Не станешь же запираться? Ведь это же ты взял фонарь? Какое слово было сверху написано? Ты же не собираешься врать? Ты ничего не слышал?.. Это не «На-варин»?

Нет... Ламбеллюш, желтоватая кожа, впалые щеки, ничего он не слышал... Не «Наварин»... На мгновение он показался из толпы. Сощурился от яркого света фонаря... Промычал что-то невразумительное с явным деревенским акцентом... Больше ничего... Снова отошел назад, затерялся среди пелерин, в гуще мокрого тряпья.

541

— Что ж, тогда я сейчас сам его сменю, лично, этого Керсюзона! — решил Мейо. — Возьму его на горло, ребята! Я сейчас начну его крыть на чем свет стоит, прямо отсюда, из расположения третьего эскадрона! Он узнает! Он наверняка разберется! Ручаюсь, что он не будет стрелять, идиотина! Убить своего бригадира! Черт возьми!

Большинство посчитало это решение не слишком удачным. Все неодобрительно закачали касками. Они находили эту уловку довольно-таки дурацкой.

— Еще на пулю нарвешься...

— Хорошо...хорошо...ладно...Спорить не буду.

И он тут же предложил следующий, еще более хитроумный способ смены часового на пороховых складах.

— Так вот! Слушайте внимательно, обалдуи...Я проникаю в эскадрон... Я перепрыгиваю через ограду... Я бужу этого гада... часового на губе... Он вскакивает... Этот парень наверняка знает пароль... Я его научу, как дрыхнуть на посту!.. Проклятого подонка! Он или скажет мне его, или подохнет! Я его в окно вышвырну. Вот когда я повеселюсь, глядя на его жопу под дождем.

Это как раз могло бы получиться без труда. Дождь лил как из ведра. Мы стояли, как полные идиоты, промокшие до нитки!

— Я пошел, ребята! Он у меня попрыгает! Он мне скажет пароль, этот подонок! Он большой любитель потрепаться!

Еще немного порассуждали. Они находили странным решение бригадира идти в одиночку...

— Заткнитесь! банда занудная! Вы прячетесь, я сказал: колонна, напра-во! Веем в конюшню сигнальщиков, за манежем Лабедуайер! Я сказал, и все! Дело в шляпе! Мне плевать на вашу болтовню! Если сержант вас сцапает, отдуваться придется мне! И тогда, лоботрясы, это ваша погибель! Понятно, о чем я вас предупреждаю? Порядок? Дошло? У кого еще котелок не варит? Это не слишком мудрено запомнить? Если объявится Ранкотт... если его принесет нелегкая с ночным патрулем... тогда нужно быть настороже! Ни вздоха! Затаиться так, чтоб с собаками не нашли, между ларем у стены и дверью... Сидеть тихо! Сидеть тихо! Как мыши! Ке-рибен, ты за командира! Отвечает самый старший по выслуге! Всем слушать его команду! Если попадетесь сержанту, ну, я вам скажу, ничего не поделаешь, вы за это ответите, Керибен! Такой расклад, приятель! Привет от Дисциплинарного совета вам обеспечен! Это уж точно!.. А мне и пяти