– Ему ответили, что мы здесь остановились…

– Ну конечно. Господину Бобренку ничего не оставалось, как навестить нас, прихватив с собой гранату.

– Логично.

– Не только логично, но, похоже, это единственное вразумительное объяснение того, что произошло, – веско сказал Виктор.

Он поддел вилкой ломтик нежнейшей ветчины и отправил его в рот.

– Выпьем? – предложил Андрей.

– Нажираться в этом месте, конечно, не стоит, – пробормотал Виктор, – но по стопочке…

Он взял принесенный официантом графинчик с водкой, наполнил две стопки и протянул одну из них Андрею.

– За успех.

– Будем надеяться, что он нас не минует…

– Надежда юношей питает, – усмехнулся Виктор.

Между тем народу в ресторане постепенно становилось больше. Музыканты стали наигрывать какую-то негромкую спокойную мелодию. Не прошло и нескольких минут, как им поступил первый заказ.

Солист, выполнявший по совместительству обязанности конферансье, объявил в микрофон:

– А теперь мы исполним песню в честь президента Республики Ичкерия, настоящего борца за независимость Джохара Дудаева.

И исполнили. Что в этом такого уж особенного?

Андрей закурил сигарету и покачал головой.

– Ну и ну!

– В Москве такое встречается тоже довольно часто, – невозмутимо сказал Виктор. – Кто платит, тот и заказывает музыку.

Перед оркестром было свободное пространство, и теперь в нем уже выплясывали несколько девушек из «тех», явно дожидаясь, когда на них обратят внимание и пригласят за какой-то столик.

– А не пора ли нам в номер? – спросил Андрей. – Поужинать мы поужинали. Пора и честь знать. Еще, не ровен час, влипнем в какую-нибудь историю.

– Ты прав, – сказал Виктор и начал выглядывать официанта, чтобы расплатиться.

Но уйти они не успели.

Какой-то «качок», столика за три от них, резко выплеснул содержимое своего бокала в лицо крепенькому мужичку, сидевшему рядом с ними, и, изрыгая самый черный мат, вскочил.

«Понасмотрелись американских киношек, – подумал Андрей, увидев эту сцену. – Вместо того чтобы посылать своего знакомого на хутор бабочек ловить, плещет в физию спиртным, как какой-нибудь ковбой. Пижонство, не больше».

А события разворачивались своим чередом.

Получив в физиономию порцию водки и, видимо, посчитав, что ему нанесено оскорбление, крепыш не стал размениваться на всякие новомодные шуточки и ударом кулака сшиб «качка» на пол. Падая, тот зацепил локтем соседний столик, за которым был совсем невзрачный субъект в очочках. Сидевшая вместе с очкариком дама уронила себе на грудь тарелку с салатом. По ее дорогому платью расплылось безобразное пятно.

Между тем, встав, «качок» схватил крепыша за руку, видимо, намереваясь вывести того из ресторана и продолжить объяснение в менее людной обстановке, но в этот момент ему на плечо легла рука очкарика.

Поскольку оркестр сделал перерыв, Андрею было великолепно слышно каждое слово.

– Милейший, – произнес очкарик. – А не соблаговолите ли вы…

– Да пошел ты… пока я тебе не переломал все кости, – даже не потрудившись обернуться, прорычал «качок».

Сделал он это напрасно. Очкарик обречено вздохнул и, отступив на шаг в сторону, махнул рукой двум парням в спортивной одежде, сидевшим за соседним столиком.

Те проворно покинули столик и подскочили к «качку».

Андрею понравилась слаженность их действий. Чувствовалось, что, телохранители очкарика (а в том, что это они, он теперь ничуть не сомневался) проворачивают такой фокус уже не в первый раз. Один из них со страшной силой ударил «качка» по почкам, а второй, отстав от своего товарища на полсекунды, обрушил на его голову стул.

Эффект был почти киношный.

Стул разлетелся на кусочки, а «качок», словно огромная резиновая кукла, повалился на пол.

Казалось, на этом инцидент должен был закончиться, но не тут-то было.

Крепыш, которого такой расклад почему-то не устроил, возопил:

– Наших бьют!

Похоже, он считал, что имеет право бить своего товарища только лично. Что кто-либо другой не имел ни малейшего права прикладывать к этому делу хоть палец.

И вот тут-то самое главное и началось.

Не прошло и пары секунд, как ресторан превратился в поле боя. Визжали убегающие к выходу проститутки, музыканты, напрочь забыв об инструментах, ринулись к служебному выходу. А в центре зала уже дралось человек пятнадцать. Трещала мебель, слышались жуткие матюки, кто-то диким голосом вопил «Кий-я-я-я!».

Правда, за огнестрельное оружие никто пока еще не хватался. Это обнадеживало. Но тем не менее пора было выбираться.

К тому времени, когда в центре зала затрещали разбиваемые о головы противников стулья, Андрей и Виктор уже стояли, прижавшись к ближайшей стене спиной, готовые вырубить любого, кто к ним приблизится на расстояние вытянутой руки.