Заядлому курильщику вовсе не нужно видеть дым, ему достаточно знать, что он курит. Ему хватает самого факта. Кроме того, можно не видеть дым, но зато от души любоваться красным, как глаз ночного хищника, огоньком сигареты.

И думать. В основном, люди именно для этого и курят. Любой некурящий может спросить у любого курящего, для чего он вдыхает этот противный дым, и почти наверняка услышит, что он помогает думать.

А подумать Андрею было о чем.

Например, о том, что они с Виктором и в самом деле идут по дороге смерти. И для чего? Ответ был только один: ради денег.

Конечно, в другое время и в другом месте он ответил бы по-другому. Даже сам себе. Но сейчас, в темноте номера, наедине с глазом сигареты, он мог вполне честно признаться. Да, ради них, ради бумажек, без которых человек в этой, да и во всех остальных странах может умереть с голоду. И не только. Он может заболеть и умереть от любой пустяковой болячки. Может лишиться крова, потерять здоровье, сойти с ума. Да мало ли чего! И все потому, что у него не будет денег, этих ничтожных бумажек, залапанных грязными руками, ради которых предают, убивают, обманывают.

И не только он. Почти все в той или иной форме.

Есть ли разница между Андреем, который пускает пулю в голову какого-нибудь бандита и тем самым зарабатывает себе на жизнь, и самой обычной продавщицей из магазина, подсовывающей покупателю тухлое мясо, утверждая, что оно свежайшее? Не очень большая. У покупателя может оказаться слабый желудок и он, поев этого мяса, окажется на кладбище вернее, чем клиенты Андрея и Виктора.

Наумов вздохнул.

Нет, находиться в этом номере было невозможно. Лежать в темноте и доказывать самому себе, что ты не совсем еще законченный негодяй, – что может быть глупее?

А стало быть… Стало быть, нужно прогуляться.

Он потушил сигарету, потом осторожно встал и начал одеваться. На то, чтобы разобрать завал из кресел, ему потребовалось пять минут. Но сделал он это так бесшумно, что Виктор даже не проснулся.

Андрей хорошо понимал, что поступает неразумно, отправляясь на поиски приключений, но оставаться один на один вместе со спящим Виктором и бессонницей не мог. Ему нужно было, нужно было что-то… Что именно, он пока не знал, но почему-то был абсолютно уверен – найти это удастся. Надо только попытаться.

Дверь он открывал, слегка отжимая вверх, что бы она не скрипнула. Петли не скрипнули, и это было довольно странно, учитывая, что самые скрипучие двери, какие попадались ему в жизни, были вот в таких провинциальных гостиницах.

Коридор встретил его неживым светом неоновых ламп и пустотой. В гостиницу пришла ночь, и теперь она жила той призрачной жизнью, которой живут по ночам все гостиницы.

Осторожно, почти крадучись, Андрей шел по коридору, прислушиваясь к долетавшим из-за дверей номеров голосам, то возмущенным, то спокойным, то деланно веселым, прерываемым истерическим женским смехом.

Дежурной на месте опять не было. Видимо, она зашла в свою комнату, чтобы выпить кофе.

Андрей покачал головой.

Разве можно настолько пренебрегать своими обязанностями? Неудивительно, что в этой гостинице в номера залетают гранаты. Хорошо еще, не баллистические ракеты.

Он спустился вниз. Скучавший у дверей охранник бросил на него вполне равнодушный взгляд и даже не шевельнулся, когда Андрей направился на выход.

Мало ли зачем выходит этот человек? Главное, чтобы, возвращаясь, он предъявил бейдж.

Выйдя из гостиницы, Андрей неторопливо огляделся.

А куда, собственно, он собирался? Да какое это имеет на данный момент значение? Если ему суждено найти то, что он ищет, то можно идти в любую сторону, все равно цель будет найдена… Только в сторону залитой ярким светом площади перед вокзалом ему идти не хотелось.

Инстинкт подсказывал ему, что там он то, что ему нужно, не найдет.

Андрей хмыкнул.

Если бы он знал, что именно ему было нужно В любом случае, не вокзал. И он свернул в противоположную сторону, навстречу темноте и, может быть, опасности.

Андрей хорошо знал, что в провинциальных городках чужаков не любят. Стало быть, он подвергался гораздо большему риску влипнуть в неприятности, чем кто-либо другой. Только его это совсем не пугало. И не потому, что он был таким сильным и ловким, отнюдь нет. Он знал, что его преимущество совсем в другом. В том, что он в случае, если на него нападут, не задумываясь, будет действовать самым безжалостным образом. В этом и было его преимущество. И он в случае чего собирался это использовать.

Впрочем, о драках он не думал, не хотел думать вовсе. Ему нужно было другое. И он был уверен, что это получит.