— Алло? — сказал он после секундного молчания. — Алло? Черт, что-то со связью.

Я-то прекрасно знал, в чем дело и ухмыльнулся. Не смог удержаться.

— Вы хотели меня видеть? — он вопросительно глянул на Аргаива, потом перевел взгляд на меня.

— Да, мне хотелось бы потолковать с тобой. Наедине, если позволишь, — я кивнул Аргаиву.

Тот пожал плечами.

— Что ж, хорошо. Но прежде чем делать выводы, потрудись хотя бы посоветоваться со мной.

— Не вопрос. Пройдем в кабинет?

Жан недовольно поморщился, но кивнул. Засунул неработающий мобильник в карман и поманил меня за собой.

Мы поднялись на второй этаж. Кабинет Жана находился вовсе не там, где в прошлый раз. Видно, грел кресло Аргаива, пока тот гулял со мной по курортам. Пришлось пройти чуть дальше, миновав две запертые двери без табличек.

Кабинет Жана не уступал в роскоши апартаментам Аргаива. Разве что позолоты было поменьше, да и площадь не такая огромная, а в остальном — один в один. Кажется, Аргаив обращается с ним, как с равным. Я задался вопросом: а не ошибся ли я? Вдруг Жан и в самом деле ни в чем не виноват, а я лишь попусту трачу свое время и его доверие?

Жан бросил стопку бумаг на стол и уселся в кресло, кивком предложив мне приземлиться напротив. Он снял очки и потер глаза. Только сейчас я заметил, насколько усталым он выглядит.

— Не высыпаюсь, — ответил он на мой незаданный вопрос. — Так о чем вы хотели со мной поговорить?

— Вы, должно быть, в курсе, что в кладовой содержался особо опасный заключенный, — ударил я прямо в лоб.

— Да, — без обиняков ответил Жан.

— Сегодня он сбежал.

Брови Жана взлетели вверх.

— Сбежал? Но как? Круг был в состоянии удержать его, и…

— Круг был нарушен банкой ананасов, упавшей с полки. Вам что-нибудь об этом известно?

— Кто-то мог случайно столкнуть ее. Или упала сама. К чему вы клоните, я не понимаю?

— А к тому, — я выдержал паузу, — что это не прокатывает. Кто-то специально уронил ее, чтобы представить как случайность.

Удивление на лице Жана было слишком явным, чтобы быть ненастоящим. Он и правда ничего об этом не знает.

Или он всего лишь хороший актер.

— Скажите, Жан, — я наклонился к нему. — Зачем вы заперли меня в гримерной?

— Я уже говорил…

— Я слегка подзабыл.

— Вы представляете опасность не только для Магического круга, но и для моего работодателя. Не будет его — не будет меня.

— Не будет меня — не будет опасности для Аргаива, так?

— Так, — Жан потер виски. — Но я также понимаю, что Аргаиву не нужна ваша смерть. Впервые вижу, чтобы он жертвовал собой ради кого-то.

Его ответ окончательно выбил меня из колеи. Все куда серьезней, чем я предполагал. Демон ввязался во все это не забавы ради, а только чтобы не дать пострадать моей шкуре.

Черт, все было куда проще, не знай я этого.

— Мне не нужны еще жертвы во имя меня, — прошептал я. — Зачем он это делает?

— Считает вас своим другом, — ответил Жан. — А это дорогого стоит. Во всем мире не найдется и десяти человек или демонов, которым он безоговорочно доверяет. Я в этот список не вхожу, а вот вы в их числе.

— Вот черт, — пробормотал я, вспомнив слова Аргаива. — А ваша какая в этом роль?

— Моя роль? — нахмурился Жан.

— Увести от темы и подождать, пока совесть не съест меня с потрохами?

— Да о чем вы, черт возьми? — раздраженно выкрикнул он.

— О том, что вы сейчас — главный подозреваемый. Больше некому было зайти в ту кладовку и нарушить круг. Извините, но никто другой не подходит на эту роль.

— Дэрриен, — Жан устало улыбнулся. — Уверяю вас, я его не выпускал. Нет смысла, Аргаиву я этим никак бы не помог. Предателя вам стоит искать не на периферии, а в самом центре.

Как бы мне ни хотелось обвинить его во всех смертных грехах, я не мог этого сделать. Он за Аргаива глотку кому угодно перегрызет, следовательно, ему действительно не было никакого смысла препятствовать демону и выпускать наружу того мелкого хлыща.

— Джейкоб и правда в больнице?

Жан кивнул.

— Что ж, будем надеяться, я ошибся на ваш счет, — вздохнул я, поднимаясь. — Передайте ему мои извинения за тот небольшой пожар.

Жан сухо улыбнулся.

— Думаю, он их примет, — внезапно на лице его появилось обеспокоенное выражение. — Вы ничего не чувствуете?