— Бобровых я не убивал.

Юноша чистосердечно рассказал о встрече с Марией Николаевной, не знавшей причин ссоры с Рафиком и пригласившей его в гости, своем желании посетить их и отдать им в руки свою судьбу, о приступе агрессии, внезапно охватившем его, когда он шел к ним, и о запертых в тот день воротах. Как объяснила потом соседка тетка Лукерья, Бобровы отправились в Приреченск навестить сына, и Никита, чья агрессия прошла столь внезапно, как и накатила, искренне радовался, что не взял на душу еще одного греха. Опасаясь повторения случившегося, он перестал при посещении Озерного ходить мимо дома Бобровых, бродя все больше закоулками и никому не попадаясь на глаза. Лес был единственным местом, куда Никита не боялся ходить даже в приступе агрессии.

Слушая своего главного подозреваемого, Мамонтов подумал, что верит ему: Кошелев — не убийца (хотя его показания будут проверены и перепроверены), а просто больной парень, нуждающийся в лечении. Дай бог, что-то еще можно сделать, и юноша выйдет здоровым человеком. В то же время на следователя накатила чудовищная усталость, и он подумал просить начальство об отгуле. Самая главная версия не подтвердилась, план дальнейших действий разработан, оперативники последят за Ринатом и красоткой Лилей. Правда, и тут их может ожидать сюрприз.

Игорь Владимирович тяжело вздохнул и вызвал подчиненного, который увел Кошелева в камеру.

— Показания Кошелева для Владимирыча — просто нож в сердце, — констатировал стажер Прохоров на оперативке у Кравченко.

— Не злорадствуй, — откликнулся Киселев. — Тебя бы на его место.

Петр обвел сотрудников ясными глазами:

— А разве плохо узнать о человеке, что он лучше, чем ты о нем думал? — произнес он. — Разве справедливо раскручивать невиновных, чтобы повысить процент раскрываемости преступлений? По мне, нет ничего приятнее, как сказать человеку: «Вы свободны, настоящий убийца найден».

— Найти бы его, этого настоящего убийцу, — подала голос Лариса. — Чует мое сердце, не скоро это будет.

— А мне кажется, эта сладкая парочка — супруги Сейфуллины, Лилечка и Ринат, преподнесут нам сюрприз, — ухмыльнулся Скворцов. — Я тут кое-что проверил. Помнишь, Паша, обстановку их квартирки? — Он обвел взглядом присутствующих. — Ковры, хрусталь, люстра такая, что не стыдно в Большой театр повесить. Сервизы — богемское стекло. Я думал: двое бедных студентов благодаря родителям свили уютное гнездышко в чужой квартирке, ну, предки не пожалели денег, сняв такую хату. И что же выяснилось? Лакомый двухкомнатный кусочек со всей обстановкой — собственность супругов Сейфуллиных, приобретена на законных основаниях полгода назад. Сколько это может стоить? Пойдем дальше. У красотки на каждом пальчике — золотое колечко: и с бриллиантами, и с изумрудом, по золотому браслетику на каждой ручке и лодыжках. Сережечки, между прочим, тоже не из дешевых: из белого золота с платиной и бриллиантами. А часики Рината? О таком «Ориенте» я всю жизнь мечтал.

— А если предки, по твоим словам, не пожалели денег, но купили молодым квартиру? — высказала мнение Лариса. — Да еще и обставили ее?

— Каюсь, упустил из виду, — признался оперативник. — Завтра же выясню.

— Возможно, автомастерская приносит прибыль, — предположил Кравченко.

— Возможно, но очень сомневаюсь: парень слишком зелен для профессионала, — ответил Константин. — Впрочем, выясним.

Петр Прохоров с утра привел свой «Запорожец» в порядок, намереваясь следить за Лилей Сейфуллиной. Стажер сомневался, стоит ли подъезжать к семи утра, как ему посоветовали товарищи: все-таки супруги — молодожены и студенты, во-первых, они на каникулах, во-вторых, наверняка хочется понежиться в постели. Однако, на его удивление, коллеги оказались правы. Ровно в половине восьмого красотка Лиля села за руль своей любимой машинки и лихо тронулась с места, а за ней, дребезжа, устремился стажер на зеленом «звере».

Девушка привела своего преследователя не куда-нибудь, а в престижный салон красоты. Петя вспомнил, как однажды его мама в день своего пятидесятилетия решила навести там марафет и была шокирована ценами, не позволившими ей, завучу престижной приреченской школы, сделать даже хорошую прическу. Кукла Барби без колебаний зашла в заведение, на ходу крикнула женщине, сидевшей за стеклянной конторкой и, вероятно, ведущей запись: «Я на массаж на восемь» — и скрылась в глубине коридора. Петр направился было за ней, однако был остановлен окриком дамочки за конторкой:

— А вы куда?

Просто бродить по салону не разрешалось, и Прохорову пришлось посозерцать прейскурант цен на различные услуги. Сумма, лежавшая в его кармане, позволяла заглянуть на консультацию к косметологу.

— Кабинет № 8, в порядке живой очереди, — буркнула кассир, забрав наличность. Живая очередь Петю более чем устраивала. Она давала возможность пройтись по пустым коридорам заведения (в этот час желающих посетить его не нашлось) и отыскать массажный кабинет. Над дверью горела красная лампочка, а надпись на двери поясняла, что в таком случае входить в кабинет строго запрещается и нужно дождаться зеленого света. Прохоров на всякий случай дернул дверь, к его удивлению не оказавшуюся запертой. То, что он увидел, повергло его в шок. На кушетке лежала абсолютно обнаженная Лилечка, возле которой стоял молодой мужчина, одной рукой гладивший ее спину, а другой пытавшийся расстегнуть ширинку.