Отыскав завод, мыкаясь в нерешительности перед его проходной, вдруг слышу знакомый звонкий голос:

– Camarade Adler, comment са va?(10*)

Ба, да это же Головин, один из членов группы моторных специалистов, с которыми мы познакомились еще в Париже. С его помощью я прошел на завод, где он представил меня В.П.Баландину, замнаркома по авиамоторостроению, который, так же, как и наш Яковлев, был переброшен на серийный завод от ГКО.

С его запиской мы отправились к директору заводской гостиницы, оказавшейся милой женщиной, занятой вымешиванием теста в большой бадье. Она разместила нас в пустом помещении бухгалтерии, где нам постелили чистое белье прямо на канцелярских столах. Наша благодетельница прислала еще большой чайник кипятка, да угостила каждого огромным куском пирога с капустой с пылу с жару, вкуснее которого я, кажется, никогда не ел.

Перелет в Куйбышев занял всего только половину дня. Еще на подлете к аэродрому одного из крупнейших авиазаводов страны, заводу № 1, штурман нашего самолета показал в окно на странного вида большой поселок, сказав:

– Видишь эти квадратные серые постройки с малюсенькими окнами? Это не дома, а полотняные палатки, взятые из мобзапаса и предназначавшиеся для хранения деревянных самолетов Р-5. Здесь, на станции Безымянка, прозванной теперь «Безумкой», развернули палаточный городок, в котором ютятся рабочие авиазавода, эвакуированные из Москвы вместе с семьями, включая самых маленьких детей. Несмотря на эти жуткие условия, завод развернулся и уже дает фронту боевые штурмовики Ил-2.

10* Товарищ Адлер, как поживаете? (фр.).

После посадки командир отлучился, а вернувшись, заявил:

– В Баку не полетим, вылезайте здесь.

– Как так? Вы что, серьезно?

– Дементьев приказал: все транспортные самолеты, Пролетающие через Куйбышев, задерживать и использовать для доставки на завод комплектующих изделий – пушек, моторов, колес и прочего.

– А где сейчас Петр Васильевич?

– На заводе

– Я сейчас договорюсь с ним, никуда не улетайте. – И, обратившись к своим, – а вы ждите, я мигом.

На другом конце аэродрома находились ворота с часовым, отделявшие территорию завода от летного поля. Делая вид, что не замечаю часового, я решительно вошел на завод. По всей его территории были разбросаны похожие на огромные выеденные яичные скорлупки, только окрашенные в серый цвет, бронекорпуса Ил-2. В здании заводоуправления, легко опознанного по его архитектуре, мое внимание привлекла комната, возле которой толпился народ.

Узнав в рослом представительном мужчине, стоявшем у двери, знакомого по Наркомату чиновника из Москвы, я, улучив момент, проскользнул за его спиной внутрь.

За столом сидел, вероятно, уполномоченный ГКО, замнаркома Петр Васильевич Дементьев. Лицо его сильно опухло то ли от недосыпания, то ли от переутомления, а может быть и от выпивки – скорее всего и от того, и от другого, и от третьего вместе взятых, опухло настолько, что от глаз остались одни щелки.

– Вы приказали, – начал я сбивчиво, – отобрать Ли-2. Вот бумага, летим в Баку с чертежами Як-7…

– Я уж отменил приказ, – прервал он меня, – поспешай к самолету, а то без тебя улетят.

– Спасибо, Петр Васильевич, – и я выскочил вон.

Еще быстрее, чем добирался сюда, увязая в снегу, я полушел, полубежал обратно, поминутно задирая голову вверх: надо мной пролетали часто взлетавшие то Ли-2, то Ил-2. Но Ли-2 с нашим номером на крыльях не попадался.

«Только этого еще не хватало», – проносилось у меня в голове, – «остаться здесь без денег, документов… От этого Зайцева всего можно ожидать».

Выбравшись, снова благополучно, мимо часового на аэродром, увидел впереди на расстоянии полукилометра самолет Ли-2 с вращающимися винтами, но еще неподвижный.

– Наверняка, это наш. Чего доброго, еще улетит из-под носа!

От такой мысли взялись откуда-то новые силы, и я снова припустился бежать, набирая и набирая скорость. Продолжая бежать, я усиленно замахал руками.

Вскоре, по-видимому, меня заметили, самолет тронулся с места и порулил навстречу. Добежав до двери, теперь уже действительно из последних сил, я только смог уцепиться за косяк двери, но несколько рук, протянутых из машины, легко втащили меня внутрь. Даже не дождавшись, пока я отдышался и встал, дверь за мной захлопнулась, моторы взревели, и мы в воздухе.

Приземлившись в Гурьеве, мы попали в другой мир. Аэродром в степи. Тишина. Безлюдье. Пара верблюдов со строгим и надменным видом прошли невдалеке, даже не посмотрев в нашу сторону.

Несколько аэродромных служащих приветливо встретили нашего командира, как старого знакомого и со всем экипажем повели отдыхать. Нас тоже проводили в длинную столовую, находящуюся в чистеньком одноэтажном домике, где накормили до отвала и разместили в светлом натопленном общежитии с аккуратными кроватями.