– О'кей. Значит, севернее?

– Да, – говорит Джули. – Видишь маршрут?

– Вроде как, – Шарлотта еще раз всматривается в карту. – То есть нет.

– Дай я гляну, а? – Джули глушит мотор.

Шарлотта права. Все «желтые» дороги из Эппинга, кажется, ведут в Харлоу. О, погодите-ка – одна минует Харлоу и уходит на запад. По крайней мере, это верное направление.

– Вот. – Джули показывает Шарлотте. – Здесь на север, потом на запад по этой дороге, потом…

– Это автомагистраль, – говорит Шарлотта, тыча пальцем.

– Да, но параллельно ей продолжается «желтая» дорога. Наверняка там есть мост или что-нибудь в этом роде. Главное, проследи, чтобы мы случайно не остались на магистрали.

– Попытаюсь. Я на самом деле почти ничего не вижу.

– Будет видно больше, когда мы двинемся, – говорит Дэвид. – В свете… О, забудь. Я хотел сказать, в свете фонарей, но фонари нам встретить не светит, правда? – Он хохочет.

– Нам надо заехать в гараж и раздобыть карманный фонарик, – говорит Шантель.

– И каких-нибудь сэндвичей, – добавляет Шарлотта. – Я умираю с голоду.

– Можно еще раз глянуть на карту? – спрашивает Дэвид.

– Да. – Шарлотта передает ее Дэвиду. – Думаю, читать ее все равно придется тебе. Моим глазам не хватает света.

– Понятно. Значит, едем так, так и так… – бормочет Дэвид. – Мать мою за ногу. Саут-Миммз.

– Что?

– Саут-Миммз. Лучший рейверский гараж всех времен. Поздравляю вас, дамы – и космонавты, – похоже, мы направляемся на крутейшую в мире станцию техобслуживания.

– Разве Саут-Миммз не на М-25? – спрашивает Шарлотта.

– Да, но прямо возле него проходит маленькая «желтая» дорога. – Дэвид прямо сияет. – И как раз по ней нам предстоит ехать.

– И чего мы так возбудились из-за какой-то станции техобслуживания? – спрашивает Джули.

– Расскажу по дороге.

Дэвид травит уже третью байку про Саут-Миммз, и фургон благоухает, как плантация марихуаны.

– Так вот, эта заебись прикольная девчонка, ну, про которую я только что рассказывал, мы еще с ней целовались у пассажа в Саут-Миммзе, – она сказала, что пойдет на этот самый рейв, который кто-то там организовывал через неделю, типа, где-то рядом с М-25, и я так понял, что это мой единственный шанс увидеть ее опять, хотя риск ошибиться был охренеть большой, потому что сколько их, этих рейвов, которые проходят «где-то рядом с М-25»? Но меня как бес обуял, что тут скажешь? Ну, значит, в субботу днем сидим мы в пабе в Северном Лондоне, и все без понятия, где будет этот самый рейв. Пиратская радиостанция вдруг сдохла, и хотя мы нарыли где-то контактный телефон, звоним по нему, звоним, а там просто не берут трубу. Везде сплошной злоебучий тупик. Так что мы решаем, а хули, ломанемся всей кодлой по А-10, а оттуда на М-25 и до Саут-Миммза, потому что весь тусняк по-любому туда и двинет. И мы оказались охренеть как правы. Доезжаем до развязки, а там везде бобби, никого и на милю не подпускают к бензозаправкам, потому что к тому времени – по-моему, это было в 91-м или типа того – их уже так достали беспорядки и грабежи в Саут-Миммзе, что они напрочь не желали рисковать. Поэтому все стусовались у гаража компании «Бритиш Петролеум», и там скопилось столько рейверов, что это был полный хаос. Ну, в общем, все тащат, что могут, из гаража, и никто с этим ни хера не может сделать, и…

– Вы воровали? – перебивает Шантель, ерзая и чем-то шурша.

– О – это что, косяк, что ли? Твое здоровье, сестренка, – да, воровали, но мы же были сущие дети. Тогда все так делали. В общем, мы стырили кучу упаковок «Джуси Фрут», и минералки, и кучу пачек печенья, уж не знаю зачем, а бедняга-продавец стоит за прилавком и пялится на нас, чуть ли не лыбясь, правда, потому, что мы все ну такие наглые, и тут я вдруг вижу эту девчонку, а потом бац, и она пропала, но я слышу, как кто-то что-то говорит про шоссе А-1, так что мы делаем ноги, залазим в машину, и я решаю прокатиться и глянуть, что там происходит. Короче, газую я по А-1, и этот парень в машине такой: «Дэйв, гляди, сзади!» – я смотрю в зеркало и вижу, что за нами тащатся машин пятьдесят, братва явно подумала, что я знаю, куда еду, и тут до меня доходит, что бобби тоже так думают, так как сзади по курсу я вижу кучу синих мигалок, и я думаю «блин, да ну на хер», разворачиваюсь поперек резервной полосы – а на А-1 это просто поросшая травой проплешина, – и еду в обратную сторону. Но, разумеется, из-за того, что я развернулся, все остальные машины в этой автоколонне взяли и сделали то же самое. Ну и ебнутое было зрелище.

– А почему они за тобой ехали? – спрашивает Шантель.

– Рейв-культура, чего ты хочешь? – отвечает Дэвид. – Ты видишь тусняк рейверов в тачке, и если заблудилась, едешь за ними. Получается уже две тачки рейверов, кто-то еще видит вас, смекает: автоколонна! – и едет за вами; не успеваешь очухаться, и ты в автоколонне, где все заблудились точно так же, как ты.

– Я как-то это пропустила, – говорит Шантель. – В 88-м мне было всего семь.

– А тебе, Дэвид, сколько было? – спрашивает Шарлотта.

– В 88-м – пятнадцать, – отвечает он. – Но когда творился весь этот кердец, мне было восемнадцать или девятнадцать, типа того. Я только-только сдал на права, годом раньше.

– Мой папа так делает, – вдруг говорит Джули.

– Как – так? – спрашивает Шарлотта.

– Преследует машины без всякой причины. Если он застрял в пробке и видит, как кто-то съезжает с дороги, он думает, что они знают кратчайший маршрут, и едет за ними. Это бред собачий, потому что они могут ехать куда угодно, но он предполагает, что им туда же, куда и ему, просто берет и едет за ними.