Я вышла из машины, щурясь от света фар, — как на сцену. На секунду я совсем сомкнула веки и увидела, что там, впереди, у слепящих меня машин, стоят шесть вооруженных мужчин. Холод и вправду был собачий. Ноги мгновенно заледенели, потому что туфли были надеты на босу ноту. Ветер задувал за шиворот. Я неловко завернулась в куртку, но застегнуть ее поверх прибинтованной к телу руки не получилось. Ладно. Надеюсь, держать меня на этой холодрыге они будут недолго и отпустят обратно в теплый салон. Очень кружилась голова. Очень хотелось спать.

Макс и этот тощий с противным голосом взяли меня под руки и повлекли к одной из машин. Навстречу распахнулась дверца, но сидевший внутри человек не вышел к нам, а дождался, пока мы обойдем машину сбоку и встанем перед ним. Это оказался мужчина под пятьдесят, почти совсем седой, с жесткими лохматыми бровями, сросшимися над массивным носом. Он поднял на меня прищуренные глаза — как мне показалось, они были фиолетовые и холодные. Посмотрев мне в лицо, он лениво улыбнулся.

— Семен Тигранович, это Наташа, — отрапортовал из-за моей спины Макс.

Это имя-отчество — Семен Тигранович — мне доводилось слышать от Артема. Собственно, это был Сам. Наш покровитель. С чего бы мне такая честь?

— Очень приятно, Наташа, — медленно, без выражения выговорил Семен Тигранович; говорил он так же лениво, как и улыбался — почти не размыкая губ. И моргал так же медленно, как будто у него подсела какая-то батарейка.

— Взаимно, — буркнула я. Очень хотелось спросить: «Ну а дальше-то что?» Пустили бы меня обратно в машину…

Сидевший рядом с Семеном Тиграновичем водитель — я его заметила только сейчас — почему-то рассмеялся.

— Расскажи-ка… (пауза) Наташа… (пауза) что ты умеешь делать, — попросил Семен Тигранович.

— В смысле? — переспросила я, поежившись. Скорей бы кончился этот диалог.

— Что ты делаешь в цирке у Артема?

Что значит «у Артема», захотелось брякнуть сгоряча. Мы же не… Нет, развивать тему не стоит. Надо ответить скорее, чтоб наконец меня отпустили, а то уже зубы начинают стучать.

— Выступаю с кошками.

Мой собеседник на полсантиметра растянул губы, изобразив улыбку. Водитель, высунувшись из-за плеча шефа, тоже обрадовал меня зрелищем дюжины золотых зубов.

— Ты их дрессируешь?

— Нет. Вы же знаете, наверное. Арт-т-т-ем же, наверное, рассказ-з-зывал. Кстати, где он?

— Едет, — заверил меня золотозубый водила.

— А ребят-т-та?

— Едут.

— А еще что-нибудь умеешь? — продолжал Семен Тигранович. — Золото из железа (пауза) умеешь?

— Н-н-нет. Это только Артем. Я еще вот-т-т так умею.

Я телекинезом распахнула на Семене Тиграновиче бордовый кашемировый шарф. Зря я это сделала. Потому что брови у него сдвинулись так, что, казалось, одна наедет на другую. Он неожиданно быстрым движением поймал концы шарфа и с раздражением сунул за пазуху.

— А через стены умеешь?

— Да нет же, эт-т-то Чжао…

Про главное я говорить не стала. Если Артем поделился, значит, он уже знает, а если нет — стало быть, так надо, и не к чему мне распускать язык.

— Ну, ладно, — сказал Семен Тигранович, — покажешь мне кошек.

— Т-т-то есть как «покажешь»?! Где вы здесь возьмете кошек?

Это даже не смешно. Вытащить меня из города ночью в какую-то необитаемую дыру, чтобы смотреть представление с кошками?! Это что, для них — нормально? Это что, они так развлекаются?!

— Собаки подойдут? — прохрипел у меня над левым плечом бес-хранитель с лицом цыпленка, сдохшего от птичьего гриппа. — А то мы тут собак видели. Бегают…

— Валяйте, тащите собак, — без всякой радости сказал Семен Тигранович.

Моего согласия никто спрашивать не стал.

Тощий, к моей радости, отцепился от локтя и пошел организовывать охоту на собак. А Семен Тигранович отдал Максу долгожданный приказ:

— Девочку в машину (пауза). Надо будет — позову, — и захлопнул дверцу.

Я поймала себя на мысли, что и ему я при первой же возможности сделаю что-нибудь плохое. До сих пор подобные чувства у меня вызывали только наши преследователи-гэбэшники.