«Если бы не мы с Грэйн, то он шел бы вприпрыжку, напевая разухабистую песенку, присвистывая и выделывая ногами разные коленца, – подумалось Джоне. – Специально. Чтобы посрамить судьбу».

– Догадалась? – шепнул на ухо Джэйфф Элир. – Да, я буду жить так долго, как только смогу. Я сильнее Проклятья. И ты… я думаю, ты тоже сильнее.

Убивший больше людей, чем Джона видела в своей жизни, последний солдат «Рилинды» объявил войну самой смерти. А почему бы и нет?

– И что я вижу? – спросил он, склонившись над замшелым камушком.

А видел Джэйфф след чужой ноги, след, оставленный сапогом чори.

– Их… – рилиндар во мгновение ока превратился в ищейку, даже ноздрями пошевелил, точно собака. – Пожалуй, их четверо. Да. Точно.

Джона и Грэйн переглянулись. Следопыт! О как!

– А вы не ехидничайте, а заряжайте свое оружие, – бросил через плечо шуриа.

«У него глаза на затылке выросли?» – подумала графиня.

– Нет, я просто знаю, о чем в такую минуту думают девушки. Они думают: «Какой следопыт! О!» А тут даже ребенок определит четыре разных вида обуви – добротные кавалерийские сапоги, рабочие ботинки, солдатские разношенные говнодавы и трофейные мокасины. К нашему с вами счастью, красавицы, господин Тиглат не сумел одеть всех в одинаковую форму. Впрочем, это неважно… Чего вы стоите? Оружие заряжайте!

Джоне пришлось помогать с пистолетом, а гордая дщерь народа Морайг показала все превосходство ролфийской военной выучки. И удостоилась похвалы бывалого воина.

Они пошли быстрее, но все равно опоздали. Для двух шуриа – мужчины и мальчика-подростка – все было кончено еще до того, как Джэйфф и его спутницы прибежали на отчаянный крик. Чори торопились и не стали долго издеваться над случайными жертвами, а просто перерезали обоим горло. Без раздумий, без колебаний. Будь мужчина один, так и не попался бы, но с ним был ребенок. Наверняка сын. И, вероятнее всего, единственный.

Леди Янамари закусила губу, чтобы не всхлипнуть.

«Тиглат – ты отныне мой личный враг!» Что-что, а мстить шуриа всегда умели и любили. С какой стороны ни посмотри – увлекательнейшее занятие: опасное и горячит кровь. То, что нужно для про'oклятых Третьих.

– Сиди здесь, Джой, прикрывай наш тыл, – одними губами сказал рилиндар и сделал знак Грэйн, чтобы обходила тропинку с другой стороны.

Ох, ну вот то ли дело, когда руки тебе греет отличный – ну ладно, старый и ненадежный, но не стоит привередничать! – мушкет, а сзади за пояс заткнут длинный штык! А впереди, на полянке, – добыча! Ноздри Грэйн трепетали, ловя запах – сладкий и тревожный запах оружия, крови и пота… они боятся леса, боятся острова, боятся сами себя, эти бандиты. Они слепы и глухи от страха и убийств. Они – добыча, мясо. И пусть это мясо еще может бегать, стрелять и убивать, оно уже мертво.

Жесты, которыми испокон веков безмолвно общаются охотники на двуногую дичь, по сути сходны у всех народов, так что эрна Кэдвен прекрасно поняла бывшего рилиндара и без слов: я захожу справа, ты слева, эти вот мои, а этот, так и быть, твой… А вон там главный, в новых сапогах, и его берем живьем. Ролфийка сосредоточенно кивнула, соглашаясь. Время шуточек и споров кончилось. Когда стая охотится, вожак должен быть только один, и кому кто достанется, решает тоже он.

И первый удар по праву – тоже его.

Шуриа начал охоту красиво, так красиво, что у Грэйн на миг зашлось сердце в восторге – о, какой бросок! Вот так, с места, ни одной веточки не шелохнув, без замаха – нож серебряной птицей взлетает с руки и безошибочно находит цель. Первый бандит упал, не вскрикнув. И сразу же за броском со стороны рилиндара грянул выстрел.

Любоваться дальше у Грэйн времени не было. Это из новенькой винтовки можно, не раздумывая, палить из кустов, а ей для того, чтоб прицелиться, все равно надо выскакивать на открытое пространство… Ну… Пли! Осечка!

– М-мать твою Глэнну! – рыкнула эрна Кэдвен, выхватив из-за пояса штык. Примкнуть его – секундное дело, но как же досадно… Уйти перекатом с линии огня и, не глядя, сперва прикладом в морду… принять на ложе сабельный удар… подножка… выпад и сверху вниз…

Все на самом деле просто. Увернись, бей и коли – вот и вся наука. Сделай это быстрее и лучше, чем противник. А тот – не солдат, а грабитель, привычный резать безоружных. Так сдохни, косорылый смесок. Ну, сдыхай уже, ну!

– Вот что бывает, когда вместо нормального ружья подсовывают всякое дерьмо полувековой давности, – себе под нос пропыхтела Грэйн, перерезав глотку приколотому врагу его же ножом. – И нож – дерьмо тоже! Тупой, как твоя жизнь, дохлый ублюдок.

Рядом на поляне еще звенели оружием, но ролфи и ухом не повела. И так ясно, чем закончится схватка.

Последний оставшийся в живых чори, в котором рилиндар безошибочно вычислил главного (назвать его офицером язык не поворачивался) в этом маленьком отряде, носил не только высокие кавалерийские сапоги, но и офицерскую саблю. И когда дым от ружейного выстрела рассеялся, Джона получила возможность понаблюдать за дракой Джэйффа и ролфийца. Как шуриа умеет рубиться, леди Янамари забыть еще не успела. Сколько тут прошло? Два дня. Тогда, на Соленом берегу, он пустил в ход еще и зловещий крюк. Бил им по-хитрому, в живот или в шею, и резко дергал за веревку, выдирая из жертвы изрядный кусок плоти. Сейчас, к слову, тоже красивого поединка не вышло. Шуриа дрался подло, норовил ударить по колену или в пах, а кроме того, он был гораздо опытнее. На взгляд Джоны, все закончилось, так и не начавшись, – мужчины налетели друг на друга, столкнулись, звякнула сталь, и вот уже Джэйфф Элир приставил блестящее лезвие к горлу своего врага. Совсем не похоже на дворцовые дуэли придворных бретеров, зато быстро и эффективно.