– Не мне отвечать! Ему!

– Прямо под горой? – тут же спросил Джэйфф и уточнил: – У ручейка?

– Да. Так точно!

– Сколько вас? Солдат, инструкторов и офицеров?

– Три полных взвода, при каждом по лейтенанту, а всего – полторы сотни штыков. Три идберранца и толмач-синтафец.

«Почти настоящая армия», – с ужасом вспомнила леди Янамари слова господина Тиглата.

– Кто командует?

– Капитан Мэйр Ксори.

– Четырехпалый? – нахмурился Джэйфф.

И так нехорошо он это сделал, что не только пленник пал на колени, но и Джона сделала острожный шажок назад.

– Он самый, господин Элир, он самый.

Ролфи полз к ногам шуриа, словно норовил облобызать его сапоги. Но Джэйфф брезгливо оттолкнул пленника.

– Пушки есть?

– Нет, пушек нет! Ни одной, ни единой.

– Когда выступаете?

– Не знаю.

– А если подумать?

– Локкой… – Холдэйр осекся. – Чем угодно клянусь, никто не знает, на когда назначена операция.

– Операц-ц-ция… – прошипел рилиндар, оскалившись по-звериному.

Четырехпалым капитан Ксори стал с помощью Джэйффа Элира, и с тех пор шуриа точил ихинцу не только на оставшиеся пальцы, но и на прочие выступающие части тела.

– Достаточно? – спросила Грэйн у задумавшегося рилиндара.

Тот согласно кивнул.

– Встать, изменник, именующий себя Холдейром. – Ролфийка дождалась, пока тот поднимется и развернется к ней, пока снова забудет о присутствии рядом шуриа, а будет видеть лишь Локку и слышать только Ее голос в словах эрны Кэдвен: – По Закону Ролфи дезертирство карается смертью. Приговор – повесить. Переход на сторону врага карается смертью. Приговор – повесить. Ношение формы вражеской армии и знаков различия карается смертью. Приговор – повесить. Святотатство – карается смертью. Повесить. Трусость на поле боя карается смертью. Повесить. И, – она повысила голос и, ухватив пленника за подбородок, развернула его голову к себе и заставила смотреть в глаза, – оскорбление чести офицера армии Его Священной Особы Князя Ролэнси Вилдайра Эмриса – также карается смертью.

Грэйн отряхнула руки и скомандовала:

– Увести и вздернуть!

Но, видимо вспомнив, где и с кем она сейчас находится, посвященная эрна прапорщик вернулась к реальности. Вздрогнула, огляделась по сторонам и пожала плечами, дескать, извините, увлеклась.

Восхищенный Джэйфф только восторженно прицокнул языком и одними губами сообщил Джоне: «Какая женщина! Какая! О!»

Ролфийский допрос ему понравился настолько, насколько это вообще возможно для бывшего рилиндара. Все-таки есть определенный толк в их вере и образе жизни. Хотя, конечно, сам Элир не смог бы так. Да и никто из шуриа не смог. Змеи – не волки, даже если и те и другие – люди.

Размышляя на эту тему, Джэйфф накинул веревку на шею пленнику и утащил в кусты.

– Избавим девушек от неприглядного зрелища. Не слишком-то им будет приятно видеть твои мокрые штаны, уж поверь.

Для рилиндара этот поддельный эрн уже не представлял никакого интереса. Все, что нужно, тот рассказал, а мучить ради удовольствия – забава для убогих. Не будь рядом Грэйн, все бы уже закончилось. Ножом по горлу – и все дела. И напротив, имейся у них побольше времени, то пленник сначала вырыл бы яму для убитых шуриа. Они заслуживали достойного погребения.

– Не повезло тебе, эрн. Понимаешь, мне позарез нужно сделать девушке приятное. И если она вынесла приговор, то так тому и быть.

Надо полагать, Холдейр умер очень и очень удивленным. Чтобы шуриа старался угодить ролфийке? Не может такого быть!

Может, может, самозваный эрн, не сомневайся. Для этого надо всего лишь прожить много столетий, быть обреченным на Внезапную Смерть и больше всего на свете любить Жизнь.

Пришлось, правда, снять повешенного, чтобы те, кто его найдут, не подумали лишнего. Нам ведь совсем не нужны подозрительно близкие к истине домыслы, не правда ли?

Джэйфф вернулся к женщинам, когда те занимались каждая своим любимым делом – Грэйн курила сигару, а Джона рылась в вещах мертвецов. И, к слову сказать, мародерством это было лишь отчасти. Никто из шуриа не сумеет устоять перед возможностью познакомиться с вещами врагов. Их истории, их долгий или короткий путь в этом мире – вот что манит детей Шиларджи. Вот и у Джойаны глаза подернулись прозрачной пленкой отстраненности. Не здесь она, не на Шанте, а в мире прошлого вместе с духами.

Джэйфф молча отдал ролфийке саблю Холдейра, мол, твой пленник – твой приз. И пока она разглядывала приобретение, быстренько оттащил подальше мертвых шуриа. Присыпал ветками, постарался спрятать от зверей. Духи их стояли рядом – спокойные и безучастные, озабоченные лишь тем, чтобы их тела похоронили по обычаю. Мужчина – огненный, а его сын – водный. Редкое явление, обычно дети наследуют посвящение родителей.

«Я расскажу Эзэлинде, где вас найти», – пообещал Элир.

Их сожгут, и пепел отца удобрит поле, а прах сына унесут волны.

– Идите вперед, не оборачивайтесь, – приказал Джэйфф спутницам.

Джона схватила ролфийку под руку и потащила прочь от рилиндара, стоящего над трупами чори. Уж больно грозен был голос у мужчины. Но сама же первая не выдержала и посмотрела назад.

Джэйфф с ножом в руке склонился к мертвецу и что-то делал с его лицом. И это «что-то» больше всего напоминало…