Шрифт:
Мужчина-шуриа подсадил ее к трапу, и она довольно легко для женщины забралась на палубу. Благо на ней был традиционный наряд, не подразумевающий длинной юбки и предполагающий вязаные удобные штанишки.
– Что ты здесь делаешь? – мертвым голосом спросил Эск, когда Джона со странным всхлипом бросилась к нему на шею. От нее пахло кровью, гарью, кирпичной пылью, а хватка, с которой она впилась в ткань мундира на груди Аластара, по праву могла сравниться с медвежьей.
– Конфедераты! Они стреляют! Двенадцать! Их целых двенадцать штук! Ты должен! Грэйн! Джэйфф! Эндрита! Дети! – сорванным больным голосом орала женщина и терзала маленькими ручонками китель.
На палубу огромной пуховой периной свалилась гробовая тишина. Офицеры и матросы стояли, раскрыв от изумления рты. И никакого здравого объяснения разыгрывающейся на их глазах сцене не находили.
– Им всем нужна помощь! Иначе все погибнут! Расстреляй их! У тебя же пушки!
Женщина в его объятиях дрожала, как детский флажок на ветру, но голосишко у нее был пронзительнее набатного колокола.
Двенадцать боевых кораблей! Да это же самоубийство. И убийство почти пятисот человек. И…
Короче, Аластар только раскрыл рот, чтобы скомандовать сниматься с якоря, как в его уже почти принятое решение снова вмешался впередсмотрящий:
– Эй, на палубе! Паруса на горизонте! Три румба северо-запад!
Это была эскадра Вилдайра Эмриса. Мозг Аластара просчитал ситуацию мгновенно.
– Мичман Роск! – Эск с огромным трудом оторвал от себя вырывающуюся Джону и буквально сунул ее в руки подчиненному, словно куклу. – На кокпит ее, к антэ Свону… Головой отвечаешь! И яйцами!
«Не сейчас, – сказал он себе. – Главное – победить. Любой ценой».
Джону он добавил в свои расчеты, как некий дополнительный фактор риска, вроде недостатка маневренности, чтобы в бою учитывать и не рисковать понапрасну.
«Меллинтан», на твоем борту ценный груз – мать Раммана и Идгарда, сбереги ее для меня!»
Грэйн эрн-Кэдвен
– Снова вы, эрна? – синтафец, знакомый Грэйн по первой атаке, обрадовался ролфи как родной. – А мы думали, не вернетесь уж.
– С чего вдруг? – весело спросила Грэйн и подмигнула. – Разве эрн Тэлдрин прислал сюда другого офицера? Нет уж, господа, шанс увидеть такое зрелище, – она обвела рукой холмы с воинством чори и часть побережья, куда уже причаливали первые шлюпки с вражеским десантом, – может статься, выпадает раз в жизни. Локка не одобрит, если я это пропущу. О чем мне тогда рассказывать в Чертогах?
– Хорошо вам, ролфи, – вздохнул стрелок-полукровка. – А правда, что вы можете говорить со своими богами – и они отвечают?
– Можем, – она кивнула. – А вы разве нет?
Солдат пожал плечами и сплюнул.
– Он не отвечает таким, как я. А что вы говорите им?
– Как тебя зовут, синтафец? – спросила Грэйн, глядя, как на берег выгружают пушки.
– Элвер, госпожа.
– Когда я говорю богине: «Помню о тебе, Локка», она отвечает: «Помню о тебе, Грэйн». Я помню о тебе, Элвер, – и улыбнулась.
– Я помню о тебе, госпожа Грэйн.
– Видишь, как все просто, – она вздохнула и посмотрела на знамя Бегущего Волка, каким-то чудом еще реющее над фортом. И добавила совсем тихо, не для синтафца, для себя: – Верность не умирает. Все очень просто. И твой бог тоже тебя помнит, Элвер, ведь ты же верен ему, значит, и он верен тебе. Как же иначе?
– Хорошо бы так, госпожа, – пожал плечами стрелок. – О, гляньте-ка! Не зря они редут строили. Сейчас подкатят пушки и начнется.
– Не сейчас, – покачала головой Грэйн и неожиданно для себя зевнула. – Пока еще выгрузят, да пока дотащат, да установят… Час-другой у нас есть. Я посплю, пожалуй. Не думаю, что чори не догадаются меня разбудить!
Трупы врагов уже успели спихнуть вниз со стены, а своих подняли наверх, так что ролфи нашлось место, чтоб присесть, опереться спиной о нагретый камень – и заснуть мгновенно, так сладко, словно на лужайке под яблонями в родном Кэдвене. Только там, во сне, они все-таки цвели. Вздрагивали от дальних залпов, роняли бело-розовые лепестки на сомкнутые веки Грэйн, но цвели! И нежный запах ласкал ноздри до тех пор, пока в него не вплелась струйка пороховой гари – совсем рядом, близко… Яблоневая ветка качнулась под ветром и тронула ее плечо. «Иду», – сказала она и открыла глаза, повторив уже вслух:
– Иду.
– Когда ролфи так спят, даже горло резать как-то неудобно, – ухмыльнулся присевший рядом на корточки бывший рилиндар.
– Что, всегда приходилось будить? – улыбнулась в ответ Грэйн. – О, я смотрю, наша Джойн сумела-таки тебя пометить! – и показала на свежую царапину на щеке Элира.
– Она и Эска своего пометит, уверен, – шуриа оскалился.
– Главное, чтоб он догадался уйти, – ролфи нахмурилась. – Кстати, а ты-то почему упустил свой шанс? Неужели охота умирать под этим флагом?