– Вымпел… имперский? – удивленно молвила она и даже глаза потерла, чтоб убедиться: – Нет… не вижу отсюда… красно-белый… – и, все еще не веря, повернулась к рилиндару: – Ты тоже это видишь? Это же… Флаг Эска?!

Такого не бывает. Такого просто не бывает, если на то нет воли богов. Неужели они услышали так и не произнесенную даже мысленно мольбу, и ответили, и послали это чудо, этот корабль…

– «Меллинтан»… – шепотом прочитала Грэйн название – теперь, когда фрегат подошел ближе, она смогла различить даже это.

Какого еще знамения можно желать?! Меллинтан – ведь так диллайн именуют не кого-нибудь, а свою Мать-Локку! Огненная Сова и впрямь слетела с небес к гибнущему форту, расправив паруса-крылья… Ролфи восхищенно выдохнула и на миг зажмурилась от счастья.

А потом начала соображать вслух:

– Так. Эск – это Аластар, и он ее любовник, она сама говорила… Значит… Точно! Надо достать лодку! Достать лодку и отправить Джойн туда, к нему! Если он не дурак, он развернется сейчас и свалит на всех парусах – и она будет жива!

Как просто! Как ясно! Диллайн заберет свою Джойану, увезет ее от острова, от войны – и от Грэйн, но не это сейчас важно… туда, где она точно останется жива и невредима. Если уж у него не хватит сил защитить Джойн от эсмондов, то на что он вообще тогда годен? Да, приказ доставить Джойану к Священному Князю Грэйн не выполнит – ну что ж, если богам будет угодно сохранить ей жизнь, чтоб она достойно приняла наказание, так тому и быть. Но главное не это. Пусть в руках диллайн, пусть не на Ролэнси, но графиня будет жить. А Князь… он пошлет следующую Гончую. Пусть ей повезет больше!

Закинув голову к небу, Грэйн от души вознесла хвалу:

– Спасибо, Локка!!!

И можно будет с чистым сердцем и свободными руками встать рядом с защитниками форта, не оглядываясь больше на Джойн. Там, под защитой Эска, Грэйн ей будет уже не нужна. Хорошо!

– Осталось найти лодку, а главное – затащить в нее Джону, – фыркнул Джэйфф.

Идея была прекрасная, но сложно осуществимая, какими в основном и бывают идеи по срочному спасению шкуры.

– У нас есть часа два, не меньше, – рассудила эрна Кэдвен, оценив маневры эскадры и одинокого фрегата. – Они отошли из-за него, чтоб он не сломал им строй… А он – ждет ветра, что ли?.. Джойн мы скажем, что посылаем ее к Эску за помощью, понимаешь?! Пусть думает, что мы надеемся на Эска и его корабль, тогда она пойдет!

– А Эск, конечно, не дурак и не станет, чтобы согреться, совать голову в печку.

– Конечно! Он же диллайн! Расчетливый и дальновидный.

«Все усложнилось! Диллайн – враги, к ним Грэйн точно не пойдет, – лихорадочно соображал рилиндар. – Думай, тупая башка, думай, как ты выкрутишься на этот раз. Потом. Когда сдадим Эску на руки его тощее сокровище».

У Грэйн на лице было написано искреннее воодушевление, если не сказать радость. Крупными ролфийскими буквами. Ну как же! Свершилось! Боги не отвернутся, приказ будет исполнен, Джона спасена. Короче, честная эрна Кэдвен сделала возможное и невозможное и может спокойно помереть.

«Ничего у тебя не выйдет, детка, – ухмыльнулся в мыслях Джэйфф. – Я очень-очень уважаю твой образ мысли, ценю твои жизненные принципы, но не сейчас и не со мной. Я не для того дезертировал из стана Смерти и перешел на сторону Жизни, чтобы оставить все как есть!» У него даже настроение улучшилось по такому прекрасному поводу.

– Где взять лодку, я знаю. Пошли к нашей графине. Только, чур, говорить буду я.

– Это еще почему? – удивилась Грэйн.

– Ну-у-уу, во-первых, я – сородич, во-вторых, лучше и увлекательнее вру, а в-третьих…

С бешеными ролфи только так и можно – заговорить, задурить им голову, отвлечь и сбить со следа. Джэйфф не переставал болтать до тех пор, пока они не пришли в лазарет. Язык сам по себе, рилиндар – отдельно. Ему требовалось быстро сообразить, как провернуть задуманное, начиная от способа выманить ошалевшую Джону (а она не просто ошалевшая, она, скорее всего, ничего от пережитого ужаса не понимает) и заканчивая выбором самого удобного пути наружу. На их перемещение по форту никто внимания сейчас не обратит. Эрну Тэлдрину не до того, чтобы следить за двумя женщинами, вообще-то.

И как обычно, хуже всего все выглядело именно в лазарете. Это то место, откуда война, любая война выглядит страшнее всего. Для любого шуриа любой лазарет – наказание, сродни медленной и очень мучительной казни. Вокруг столько смерти, столько измученных агонией душ, что наутро Порог можно и не преодолеть.

«Но мы здесь уже не те шуриа, что раньше, так же как здешние ролфи не совсем прежние». Поэтому шурианские женщины ходят за ранеными, а ролфийские солдаты умирают за них, за своих проклятых жен.