Теперь они мчались чуть выше плоскости кольца астероидов. Но и здесь плотность метеоров была столь велика, что «Байкал» казался охваченным сплошным морем алия: встречаясь на огромной скорости с ленинитной бронёй корпуса, микрометеоры загорались голубым пламенем. Иногда из общей массы голубых вспышек взлетали фиолетовые протуберанцы - в корабль ударял метеор покрупнее, весом в пять-десять граммов. Расстояние между кораблями сохранялось неизменным ещё несколько часов. Ли Фу-чен всё увеличивал подачу тяжёлых молекул в реактор ионизации.

Ускорение вдавило космонавтов в контуры. Тревожно перемигивались индикаторы на «груди» роботов, искатель непрерывно менял тон своего звучания - это означало, что преследуемый ими «дьявол» совершал сложные эволюции, а «Байкал» послушно повторял их.

–  «Дьявол» превращается в слона с зонтиком!
– вдруг закричал Ли Фу-чен.

Но космонавты и без него видели это. На пределе мощности двигателя «Байкал» превзошёл самого себя: счётчик скоростей показывал двести два километра в секунду! Силуэт сначала перестал уползать в угол экрана, а затем начал увеличиваться, расти, превращаясь в причудливое гиперболическое тело с громадным параболоидом на корме, действительно напоминавшим зонтик.

Вот силуэт уже заполнил собой весь экран, не умещаясь в секторе обзора. «Байкал» догонял незнакомца.

–  Перехожу на торможение, - предупредил товарищей Назаров, и, включив робот-пилот, погрузился в контур.

Из носовой дюзы вырвался ослепительный сноп раскалённого водорода, заработал тормозной двигатель. Стрелка акцелерографа стремительно побежала влево, показывая отрицательное ускорение.

«Байкал» поравнялся с незнакомцем. Меняя фокусировку астротелевизора. Балаев всё пытался охватить корабль одним взглядом, но безуспешно.

–  Вот это громадина!
– изумлённо пробормотал он.

У пульта деловито работали Семён с Ли Фученом. Искусно маневрируя, они подвели «Байкал» вплотную к незнакомцу, уравняли скорости обоих тел и выпустили соединительные автоматические фермы с магнитными «присосками».

–  Что за корабль?… - гадал Балаев.
– Почему он не подаёт признаков жизни?… Неужели, там никого нет, или они все умерли? Скорей наверх!
– воскликнул он.
– Я побежал за скафандрами!…

Он бросился на склад.

Когда Маша хотела взять один из костюмов, Семён мягко отстранил её руки. Она удивлённо взглянула на него.

–  Ты останешься здесь, Маша, - сказал Назаров.

–  Но почему именно я?!
– Маша спокойно высвободила свои руки и опять взялась за скафандр.

–  Товарищ Филатова!
– Назаров чуть-чуть повысил голос.
– Вы остаётесь в ракете!

Маша возмущённо выпрямилась и уничтожающе посмотрела на Семёна. Потом она бросила скафандр и отошла к электронной машине.

–  Маша… - уже другим тоном произнёс Назаров.
– Пойми, нельзя…

Всем своим видом она показывала, что не слушает его. Семён, заметив это, умолк; потом махнул рукой, как бы говоря: «Эх ты, девчонка…» - и стал решительно надевать скафандр.

…Назаров напряжённо вглядывался в темноту, пытаясь рассмотреть неведомый корабль. Он возвышался перед ним неясной крутой громадой. Параболоид диаметром не менее километра заслонял от них солнце: «Байкал» находился в такой густой тени, что они не видели даже лица друг друга. Контуры «Летучего Голландца», сверкая в лучах солнца, дали им представление об истинных размерах корабля.

–  Вот это «червячище»!
– восхищённо воскликнул Балаев.
– Целая планета!… Но откуда же он прилетел? И кто его построил? Почему нас никто не встречает?… - забрасывал он Семёна вопросами.

–  Не знаю… Идём туда, там всё выясним.

Космонавты включили магнитные ботинки и пошли по соединительной ферме.

Вещество корпуса чужого корабля было гладким как стекло, вернее, как хорошо отполированное зеркало. В лучах нашлемного фонаря оно вспыхнуло оранжевым светом. Космонавты шли по телу корабля прямо вверх, словно лезли на высокую гору.

–  Чёрт!… - в сердцах выругался Семён.
– Не то что люка, щели нигде не видно.

Они долго бродили в тени параболоида, пытаясь найти входные люки. Внезапно они наткнулись на небольшую площадку-выступ. Площадка была невелика: космонавты едка разместились на ней втроём.

В одном из углов квадрата, образуемого рёбрами площадки, виднелось небольшое овальное возвышение.

–  Посидеть, что ли, собраться с мыслями, - проговорил Балаев, со вздохом облегчения опускаясь на возвышение.