– Да сиди ты, какая там тайна. И вообще, не работаю я здесь. – Уборщица понизила голос до шепота: – Не по своей воле в стенах этих оказалась.

У Катарины моментально пересохло во рту, почему-то сразу вспомнилось убийство Аси и Бориса.

– Сестра моя здесь трудится, – шептала дама, – а я подменяю ее. Заболела Сонька, а больничный брать боялась, здесь не любят тех, кто хворый. Принцип один – часто болеешь, сиди дома. Вот Сонька меня и попросила подменить ее пару-тройку деньков. А чего, мы с ней близняшки – одно лицо, вот и навожу чистоту второй день. Сначала не хотела соглашаться на подмену, но Сонька умолять начала, слезу пустила. Оно и понятно, платят тут по-царски, даже на зарплату уборщицы прожить можно.

– Так куда мы с Нафанькой попали? – едва шевеля губами, спросила Ката.

– В клинику, где домашним питомцам делают операции.

– И?

– Не и. Пластические операции, – с придыханием сообщила уборщица и перекрестилась.

Катарина засмеялась:

– Вы сейчас пошутили, да?

– Уж какие шутки. Истинный крест! Сначала на консультации песиков и кошечек привозят, согласовывают все, а потом начинается. Мне Сонька сотни историй рассказывала. До чего люди только не додумаются. Собакам навроде твоей складки убирают, веки подтягивают, щеки разглаживают. Из обычных кошек делают вислоухих, морским свинкам меняют форму носа. Клянусь! Сонька говорила. Ненормальные! Ну какого ляда из болонки таксу делать? Ты мне скажи, где логика? Владельцы животных с жиру бесятся, вот и удовлетворяют свои прихоти. Их бы самих к психиатру отправить, чтобы мозги хорошенько вправил. Слушай, а тут случай еще был, волнистому попугайчику нарастили клюв.

– Зачем?

– А ты у хозяев его поинтересуйся. Я же говорю, чокнутые люди. Все! Все поголовно сошли с ума. Мало того, что сами себе подтяжек разных понаделали, так теперь до животных добрались. У меня соседка по этажу недавно пластическую операцию себе сделала. Семьдесят лет бабе стукнуло, а туда же. Вернулась из клиники, я на нее глянула... Господи! Неопознанный объект третьей свежести. Зато сама на седьмом небе. Я, говорит, теперь стала пользоваться популярностью у противоположного пола: иду по улице, а мужчины так и смотрят, так и смотрят. А я ей говорю: дура ты, Зинка, на тебя почему смотрят-то, потому что один глаз стал больше другого, ноздри наружу выпирают, а губищи, прости Господи, как пельмешки переваренные.

Катарина перевела взгляд на притихшего Нафаньку.

– Ты понял, где мы очутились? – спросила она у пса.

– Он-то не понял, зато ты поняла, – возвестила уборщица. – А раз поняла, бери ноги в руки и улепетывай отсюда.

Тихон Юрьевич появился в кабинете в тот момент, когда уборщица, выполнив свои прямые обязанности, молча вышла за дверь.

– Извините меня, я задержался, – сказал врач, садясь за стол.

– Ничего страшного, мы с Нафанькой не скучали.

Катарина была благодарна судьбе за встречу со словоохотливой уборщицей. Ведь женщина, сама того не осознавая, пришла на помощь Копейкиной. Теперь, узнав о специализации Тихона Юрьевича, Катарина знала, как ей следует действовать дальше.

Забыв, что еще совсем недавно вещала о простуде Нафаньки, Ката с неприступным видом прочеканила:

– Тихон Юрьевич, мне бы хотелось, чтобы мой бульдог походил на чау-чау. Ему необходимо нарастить шерсть по всему телу.

Просьба Копейкиной загнала врача в тупик. Проведя широкой ладонью по гладко зачесанным волосам, он переспросил:

– На чау-чау?

– Именно.

– Хм, вынужден вас огорчить – это невозможно.

– Как невозможно? Неужели я прошу многого?

– Нарастить шерсть собаке не удастся ни при каком раскладе.

– Ничего не понимаю. – Ката надула губки. – Надежда Михайловна заверяла меня, что проблем не возникнет.

– Надежда Михайловна? Вы имеете в виду Надежду Плешникову?

– Ну да, мы с ней разговаривали на эту тему, она порекомендовала обратиться к вам.

Тихон Юрьевич задумался:

– Мне Надежда ничего такого не говорила.

– Наверное, забыла. А вы сами с ней свяжитесь, она же сейчас в клинике?

– Когда вы с ней беседовали?

– На днях.

– Странно, – повторил врач и потянулся к телефону: – Минутку, сейчас все выясним.

Тарабаня пальцами по столешнице, Тихон Юрьевич пробасил:

– Надежда Михайловна, Калинин беспокоит. Да-да, это мы уже уладили, я по другому поводу звоню. Вы сможете спуститься ко мне в кабинет? Что? Да нет, здесь клиентка и... Я в замешательстве, необходимо ваше присутствие. Хорошо, мы вас ждем.

У Катарины сперло дыхание. Неужели она сейчас увидит Плешникову?

– Предлагаю дождаться прихода Надежды Михайловны. – Тихон Юрьевич встал и подошел к окну.

Нафанька завилял хвостом.

– Иди-ка ко мне. – Врач взял пса на руки и посадил на покоящийся возле стены стол. – Дай я на тебя полюбуюсь.

Нафаня не сопротивлялся.

– Ваша просьба довольно-таки нестандартная, – с улыбкой сказал врач, осматривая переднюю лапу Нафани.

– А что в ней нестандартного? – продолжала играть в дурочку Катарина. – Людям наращивают и ногти, и ресницы, и волосы, почему нельзя проделать то же самое собаке?