– Вот оно.

– ….конвой в зоне Эхо-12 идет к системе Томпсон. Десять и шесть. Продолжаю преследование. «Д-84».

Я быстро прикидываю. Мы не так уж далеко. Напрячься – доберемся. Наверняка это важный конвой. Шестеро в охранении на десяток грузовых кораблей – хорошее соотношение, если за ними не идут другие боевые единицы. Господа из той фирмы любят убивать двух зайцев одним выстрелом.

Никаких приказов не поступает. Клаймерный штаб не станет прерывать обычного патрульного распорядка. Яневич пытается подбодрить меня:

– Наша очередь еще впереди. Может быть, раньше, чем тебе самому захочется.

Раздается крик командира:

– Я помогу ему справиться со скукой, мистер Яневич! В следующем интервале наблюдения проведем артиллерийские стрельбы. Посмотрим, что он умеет делать со своей игрушкой.

Теперь понятно, зачем Бредли хранит пустые канистры, – из них получаются отличные мишени.

Здесь все время происходит что-то странное. И никто ничего не объясняет, пока дело не упирается в меня.

От Старика ничего не добьешься. Я не могу понять, зачем он до самой последней секунды хранит в тайне свои приказы. Единственное, что я могу предположить, – он хочет, чтобы экипаж был каждую секунду готов ко всему.

Возможно, таковы директивы командования. Процедуры секретности имеют мало общего с логикой.

Не думают ли эти шуты, что на борту шпион?

Ни в какие ворота не лезет. Есть все-таки пределы маскировки.

Учебные артиллерийские стрельбы – это почти что пристрелка. Все то же самое, только последний приказ «Огонь!» отрабатывает компьютер. Унылая процедура. Не развлечешься. Но все-таки что-то новое среди одуряюще монотонной рутины. Стрелки лучевых орудий поражают цель вторым выстрелом. Я разбиваю свою вдребезги третьим залпом.

Дистанция все-таки не предельная.

Потом, я думаю, будем тренироваться в стрельбе с полностью ручным управлением или с ограниченной помощью компьютера, имитируя различные ситуации боевых повреждений.

Я все-таки нахожу ошибку и ввожу корректирующую константу. Отличный результат увлекательного дня.

Странно, что раньше в расписании не было артиллерийских стрельб. Может быть, командир знал, что мы не будем в деле? Ближе всех ко мне сидит техник Кюйрат.

– Почему Старик отложил это так надолго? – спрашиваю я его.

– Наверное, обычная фигня. Может быть, в штабе заранее знали, что мы никого не встретим. Просто ради галочки. Чтобы поболтались по космосу. А ты гадаешь, почему тут боевой дух на нуле?

Ему много еще есть что сказать. Не в прославление штабных. А насчет Старика – ни одного дурного слова. Но теперь я учуял новый след.

Очевидно, я проглядел невыражаемое словами взаимопонимание между самыми опытными ветеранами. Они как будто знали, что боя не будет. Если учебные стрельбы – это сигнал, то все может поменяться. Посмотрим.

Все меняется, причем гораздо быстрее, чем ждал кто-либо из нас. За возможным исключением штаба эскадры клаймеров.

Сообщение ожидало нас на следующем маяке, следящем за контактами в нашем нынешнем секторе патруля.

На стрельбы вручную времени не будет.

Уже два месяца чертей гоняем. Те же зигзаги. Шаг вперед, два шага назад. Но…. Наш генеральный курс изменился, теперь мы движемся в направлении Ханаана. Более или менее. Уэстхауз подсчитал, что при такой скорости приближения мы вернемся примерно через двенадцать лет. Не то чтобы одним прыжком.

Мы развернулись, вот в чем дело. Что-то случилось. Мы получили приказы на охоту. Наконец.

Как и во всем прочем в этом патруле, в этих приказах не было смысла.

Командование нацелило нас на судно, подбитое более года назад. Его нашли, оно шло в нормальном пространстве. Команда, похоже, умелая, раз так долго сумела прятаться.

Старику все это не нравится.

– Coup de grace [5] , – бормочет он постоянно. – К чему зря время тратить? Эти бедняги заслужили лучшего.

Никогда я не видел его в таком кислом настроении.

Остальных тоже не назовешь жизнерадостными.

Я чертовски нервничаю. И уже давно.

Яневич говорит, что могут быть сложности. Цель движется к базе охотников, которую мы называли Ратгебер, пока конкуренты ее не отбили. Скорость цели – четыре десятых с. Это означает для нас сложное маневрирование в момент огневого контакта.

И хитрую стрельбу. Слишком большая собственная скорость. У нас нет ни времени, ни топлива, чтобы набрать такую же и пристроиться.