Они смотрели друг другу в глаза. Взгляд птицы был откровенно скептическим, взгляд Кэти – полным решимости.

– Знаешь, – сказала она наконец, – я тебе кое в чем признаюсь. Если бы Джад в самом деле хотел феерического романа, а я была бы на такой роман способна, все было бы проще. Но, к сожалению, он не хочет, а я не способна. В результате Джад Джордан всерьез ухаживает за мной. А знаешь, куда ведут серьезные намерения?

Драч открыл клюв и издал сердитый клекот.

– Правильно. К браку, к семье. То есть к тому, чтобы встать у плиты, постоянно обо всех заботиться и снова довести себя до полного упадка сил.

Потоптавшись на свае, Драч подогнул лапки и накрыл их крыльями.

– Вот-вот, – кивнула головой Кэти, – у меня точно такое же ощущение. Просто колени подгибаются от страха. Ну, – вдруг заговорила она светским тоном, поднимаясь с песка и отряхиваясь, – очень приятно было с вами побеседовать, но мне пора идти. Я должна еще прогуляться вокруг острова. Думаю, как-нибудь на днях мы с вами вместе позавтракаем.

Сделав уже несколько шагов, она оглянулась. Уставясь бусинками-глазами в пространство, Драч неподвижно сидел на прежнем месте и словно напрягал все силы, пытаясь осмыслить услышанное.

– Если возникнут здравые мысли по поводу Джада, не забудь поделиться, – крикнула Кэти. – Ну и я тоже, конечно, что-нибудь постараюсь придумать.

Она все еще думала на эту тему, когда зазвонил телефон. Даже не глядя на часы, можно было сказать: сейчас ровно девять.

Сняв трубку, она удобно устроилась в кресле.

– Привет, Джад!

– Ну как, у тебя все благополучно? – Голос отеческий, но чуть заметно окрашенный чувственностью.

– Конечно, – усмехнулась Кэти, – я же веду себя хорошо.

– Боюсь, это скучно. Может, тебе вернуться?

– Что? Уехать в разгар сезона? Прикусите язык, молодой человек.

– Я предпочел бы пощекотать твой.

Так, передышка кончилась, поняла Кэти.

Всю эту неделю они говорили о чем угодно: от начальных школ до политики. И только две темы были табу: их отношения и «Дом милосердия». Но теперь, похоже, его терпение кончилось.

– Услышь это Драч, он был бы шокирован, – сказала она после паузы.

На другом конце провода наступило короткое молчание.

– Кто, черт побери, этот Драч? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Знакомый, – спокойно сказала она, чувствуя, что Джад просто кипит от негодования. Держит себя, конечно, в руках, но уже не способен обращаться с ней как с фарфоровой вазой. – Мы с ним несколько раз подолгу беседовали, – пояснила она безмятежным тоном.

– Как давно он на острове?

– Понятия не имею, – пожала она плечами. – Похоже, он здесь давно окопался. Когда я появилась, вся местная публика уже явно была у него под пятой.

– Почему ты не сказала мне о нем раньше?

– А мы только сегодня по-настоящему познакомились.

– Ах вот как? Ну, значит, самое время убрать с этого острова все твои соблазнительные прелести. Я звоню Кевину. Завтра утром он вышлет за тобой вертолет.

– Джад! – ахнула она. – Я же шучу. Драч – это чайка. Господи, где твое чувство юмора?

– Не знаю, – ответил он все еще жестко. – Кажется, я потерял его в тот день, когда ты улетела.

– Так постарайся его вернуть. Иначе я сокращу разговоры до десяти секунд. Я совершеннолетняя и довольно долго самостоятельно справлялась со своей жизнью. Терпеть зануду, который часами пытает меня о моем поведении, я не стану…

– Эй! Тише, ласточка, – перебил Джад, – прости меня. – Он сказал это так мягко и искренне, что ее гнев сразу улетучился. – Ты права, абсолютно права, а я потерял всякий разум, потому что отчаянно беспокоился о тебе.

– Обо мне?

– Ну конечно. О чем же еще?

– Не знаю, – задумчиво протянула Кэти. – Ведь есть еще работа, ногти талантливого, но рассеянного брата, родители, тысячи разных вещей.

– Кэти, – заговорил он, – может быть, в это трудно поверить, но долгое время моя жизнь была четко распланирована, упорядочена, можно сказать – даже скучна. В день нашей встречи все разом переменилось. А когда ты улетела – это был шок. Я потерял способность здраво смотреть на вещи. Перед глазами вставали кошмарнейшие картины. То ты без сознания у самой кромки воды, то ураган, то ты тонешь, потому что судорога свела ногу, то…