— Дома-то им не развернуться, габариты не те, — чисто для формы повинился Владимир. Но никто и не думал сердиться: родители молчали и улыбались с мечтательными лицами, закатывая глаза, прислушивались к разыгравшемуся наверху побоищу. (Судя по драматическому звуковому сопровождению и гортанным вскрикам, дрались подушками.)

— Мама наша по утрам радио на всю громкость включает, — хитро улыбнулся в седые усы отец и нырнул обратно за свою неизменную утреннюю газету, вкусно пахнущую свежей типографской краской. — Говорит, не могу я больше сидеть в такой тишине…

И все встало на свои места. Володя принялся мысленно с ожесточением костерить себя на чем свет стоит: за последний месяц всего два раза к ним наведывался, да и то на несколько часов! Бизнесом, видите ли, занимался, дела свои устраивал!.. И это при том, что от Города до Измайлова без пробок всего двадцать минут езды, не больше. В порыве раскаяния он наклонился над присевшей за стол матерью и неловко поцеловал ее в макушку. Мама нисколько не удивилась, ласково заглядывала ему снизу в лицо, сияя лучиками залегших вокруг глаз морщинок, и все, совершенно все понимала…

— Шурик, это же не наш метод!..

(Из к-ф "Операция "Ы" и другие приключения Шурика")

Однажды у кого-то из фантастов Янка вычитала любопытную теорию: а что, если качества характера наследуются человеком не просто так, как карта ляжет, а в соответствии с полом? Всего лишь одна малюсенькая "x" — и девочке достаются кудрявые волосы и ярко выраженные способности к литературе (к примеру, грубо говоря). А мальчишка вместе с "y" получает какую-то особенную — свойственную только мужчинам этого рода — форму ушей и стойкую неприязнь к застиланию постели (опять-таки гипотетически)… В общем, ничего удивительного, что всем троим представителям славной династии Вишневских, мужской ее части — то бишь дедушке, папе и Ярославу — был отпущен ген чувства юмора, один на всех. Да при том весьма своеобразного юмора, с-специфического, как говорит обычно папа. (Хотя дедушка не из Вишневских, вот тут неувязочка… Но это долгая история.)

Как все было: наскоро проглотив бабушкин завтрак, Янка прихорашивалась перед зеркалом, прикидывая, не слишком ли "слишком" оделась. Куда-нибудь на вечеринку — оно в самый раз, а вот в лицей посреди недели — тут уж возникают сомнения… Если напорется сегодня на кого-то из старшего поколения с консервативными взглядами (ту же Римму Георгиевну, самый яркий пример), то неприятностей не миновать. Всем остальным девчонкам обычно сходит с рук, а ей вечно кто-нибудь настучит по чайнику!.. Ну разве она виновата, что в гардеробе нет официальных (то есть приличных, уточнила бы мама) вещей, чтоб на каждый день? А может, просто вид недостаточно наглый для авангардного прикида, не гармонирует. Говорят же: "Нахальство — второе счастье", а у Яны Владимировны с ним что-то не очень…

А тут еще и дедушка наподдал, решил излить свое генетически заложенное остроумие:

— Кто ж это тебе половину кофты продал? Или так дешевле? — Янка уставилась на него недоуменными глазами, не сразу сообразила: блузка-то болеро, новомодная, из тех, что завязываются узлом под грудью. Писк нынешнего лета. Ослепительно-белое на фоне черного свитера с декольте — смотрится обалденно, любая женщина с мало-мальски развитым художественным вкусом в миг определит.

— В стране, конечно, кризис текстильной промышленности… Но не настолько! — встрял в обсуждение вездесущий брателло и скорчил непередаваемую рожу.

Пока Яна раздумывала, обижаться ли, не обижаться — а то ведь в самом деле смешно, и додумались же!.. — подоспела на выручку бабушка. Приняла все за чистую монету и грудью бросилась на защиту (Янка у нее издавна любимица):

— Это мода такая. Не слушай их, Яся! Мужчины в этом не разбираются.

Яся — это Янкино детское имя, от польского Янушка, Януся. Во всем мире ее никто больше так не называет, одна бабушка.

— Что с них возьмешь, кроме анализа! Да и то под наркозом, — заворчала Яна, втайне довольная поддержкой, и с преувеличенным усердием принялась по второму разу расчесывать свою гриву, не отвлекаясь больше на обидчиков. Ярик с дедушкой, бедовая парочка, покрутились рядом еще несколько минут в ожидании продолжения, но в конце концов потеряли к жертве интерес и испарились в неизвестном направлении. (Видно, пошли допекать кому-то другому.)

— Что старый, что малый! — с добродушной улыбкой крикнула им вслед бабуня. — Ну, теперь уж не заскучают…

— Нашли друг друга, — саркастически подтвердила Янка с определенной долей ревности, аж сама себе удивилась. (Хотя что ж тут удивляться — Скорпион! Этим все сказано.)

"А Тельцы ведь тоже ревнивые, и еще собственники страшные, покруче Скорпионов, — вспомнила ни с того ни с сего. — Ну все, теперь Богдан мне точно не простит…"

Уже почти неделя прошла после той их незапланированной прогулки по Комсомольскому парку, когда напоролись на Сережку, а Яна до сих пор не может успокоиться. Не проходит эта глупая, никому не нужная любовь, и отчаяние, и жалость к себе оттого, что так получилось… (Хоть и предупреждал не раз Мартын, да и дон Хуан тоже, что у Воина два главных врага — чувство собственной важности и чувство собственной жалости. Да и тетя Маня, она же мания величия, всегда ходит в одной связке с комплексом неполноценности — это Яна усвоила на всю жизнь… Теоретически-то ясно, надо с ними обеими расправляться, но как на практике применить?)

"С такими темпами я еще полгода буду страдать, ну и вляпалась! А он, наверно, на следующий день все забыл, как ни в чем не бывало", — Янка раскисла уже полностью. Только было отвлеклась от своих бед со всеми этими скандалами да переездами, а тут опять поднялось изнутри… Еще похлестче, чем раньше.

— Пускай бы Славик тебя подвез, — из самых лучших побуждений предложила бабуня, провожая ее на крыльце. — Что же ты не попросила?

И без того изрядно подпорченное настроение с траурным свистом спикировало вниз. "Ну конечно, на мотоцикле в короткой юбке, с распущенными волосами! Всю жизнь мечтала", — едва не ляпнула Яна, но вовремя сдержалась. А то б еще обидела бабушку ни за что ни про что, под горячую руку…