"Фу ты, расфилософствовалась! Да отрастут эти волосы, лишь бы голова на месте была", — одернула себя Яна, чувствуя некоторую перед Сережей неловкость. — Высокодуховная личность, понимаете, нашлась: стрижка ей не той длины!.." И постаралась как можно приветливей ему навстречу улыбнуться, да только Сергей не купился: подойдя поближе, настороженно Яну разглядывал прищуренными светло-карими глазами. Неужели что-то почувствовал? И опять непроницаемая маска вместо лица, по ней ничего не прочитаешь…

Боковым зрением Янка отлично видела подруг, что привольно расположились у окна: девчонки с любопытством таращились на них с Сергеем, беспрерывно шушукались и хихикали, подталкивая друг дружку локтями. Зая с присущей ей скромностью тыкала в их сторону указательным пальцем, Машка бесцеремонно громко на весь класс вопрошала: "А это еще кто?" И неподражаемый Юлькин голос в ответ: "Се-рё-о-жа! У меня экстрасенсорные способности."

Яна не вытерпела и обернулась в открытую: Юлька с закрытыми глазами шарила вокруг себя руками, как слепая, — изображала экстрасенсорные способности, надо понимать! — а девчонки со смехом от нее отбивались. От всей банды веяло за километр беззаботностью и превосходным настроением, Янка нетерпеливо переступила с ноги на ногу: они там, может, что-то интересное обсуждают, а тут он стоит и молчит, как партизан! Из них двоих вышла бы неплохая иллюстрация к старой детской книжке, что пылится дома на этажерке: "Вместе тесно, а врозь скучно." Вот уйдет он сейчас на все четыре стороны, хлопнет дверью в сердцах, и опять ей станет как-то неуютно, начнет себя попрекать, что не проявила должной чуткости… Дуристика какая-то!

— У Эдика сегодня день рожденья, он нас пригласил, — поставил в известность Сережа весьма непринужденным тоном, будто это не они неделю назад конкретно поссорились. Да к тому же по его вине: сам ведь сбежал из кафе и оставил ее на произвол судьбы, никто его в шею не гнал! И не звонил после этого, что самое во всем оскорбительное.

— А я тут при чем? — Янка решила держаться с ним вежливо и официально, показать мастер-класс по бесконфликтному общению. Пусть учится, пока она жива!

— Если ты не хочешь, я тоже не пойду. Он же двоих приглашал, — с издевкой отпарировал Сергей и Янка ощутила, что медленно, но верно начинает заводиться:

— А Эдик тут при чем? — и вообще это запрещенный прием: знает же прекрасно, что Эдик ей симпатичен. Даже не то, чтобы прямо так и симпатичен, а просто… Такая себе Юлька в штанах. И он ведь действительно ни в чем не виноват, тем более в свой собственный законный ДР…

— Решай сама, — Сережа испытующе на нее смотрел и улыбался с сильной поблажкой. Одна улыбка у него осталась прежняя, насмешливая до язвительности. Янка в мгновение ока разозлилась: ну и нахал, настолько уверен, что никуда она от него не денется! Чтобы скрыть волнение и занять чем-то руки, схватила с чужой парты неаккуратно выдранный из тетради чистый листок и прямо ручкой начала делать быстрый набросок — тот самый таинственный образ, что преследует ее с первого дня знакомства. Смотрит на Сергея, а видит кого-то совершенно другого…

И опять сквозь Сережкины черты ясно проявился тот другой, "нездешний": молодой франтоватый мужчина с тонкими, будто нарисованными черным фломастером усиками. Блестящие иссиня-черные волосы гладко зачесаны назад, взгляд насмешливый и изрядно высокомерный, вот он-то ни на йоту не изменился… И упрямая раздвоенная ямка на подбородке, совсем как у нее, и массивный золотой перстень с крупным камнем поблескивает на левой руке…

Пожалуй, именно из-за этой двойственности Яна так часто перед ним теряется: силится что-то вспомнить, напрягает память, пока земля не начинает из-под ног уплывать — кажется, вот-вот ухватит нужную мысль за хвост!.. Но каждый раз вмешивается что-то непредвиденное, они куда-то опаздывают, едут или бегут, или вклиниваются какие-то посторонние праздношатающиеся личности… И без того еле различимые образы и обрывки фраз мигом разлетаются в осколки, возражения комом застревают в горле — и она послушно идет за ним следом, как привязанная. Перспектива, конечно, радужная…

Янка, казалось, совсем про него забыла, с увлечением рисовала (разве что язык от усердия не высунула!). Длинные эльфовские волосы мешали, ежеминутно падали на лицо, она с ангельским терпением то и дело закладывала их за уши. На него дольше секунды ни разу не взглянула, демонстративно уткнулась в свой рисунок, точно он пустое место. Да что там говорить, издевается!

— Хочешь, пойдем сейчас… Полазим по городу, — ничего другого, более подходящего cитуации, ему не пришло на ум.

— У меня еще две пары, — Янка мельком подняла свои глазищи и тут же их опустила, по-монашески прикрываясь длинными загнутыми ресницами. С недавних пор она стала избегать смотреть на него в упор. Ох, издевается!

— Ну хорошо, тогда вечером, — уже до ручки дошел — типа, "буду ждать, сколько скажешь!".

Янка по своей сводящей с ума привычке пропустила его слова мимо ушей, расписалась залихватским росчерком внизу тетрадного листка и сунула рисунок Сергею в руки. Чуть порозовев от проделанных манипуляций, торжественно объявила:

— Это ты! Портрет, — выдержала эффектную паузу, от души наслаждаясь его вытянутой (скорей всего) физиономией, и добавила значительно: — В прошлой жизни, когда мы познакомились.

И заулыбалась вовсю, и сразу стала похожа на девочку лет пяти, не больше. А он отчего-то подумал, что все у них будет хорошо.

— Подожди! — Яна резко остановилась прямо посреди лестничного пролета между вторым и третьим этажом, и судорожно схватилась свободной рукой за перила. Внезапная боль в животе не прекращалась, а напротив, с каждым шагом наверх все усиливалась. Верный знак, что что-то идет не так. — По-моему, мне туда не надо. Моя интуиция…