Шрифт:
Таша видела и уже тянула на себя тяжёлую чёрную ткань.
"А ведь только сейчас вспомнила, что в последние дни лишь раз удосужилась в зеркало взглянуть…"
— Это я с такими волосами почти три дня ходила?!
Из Подгорья выбрались уже ближе к вечеру. Джеми горестно вздыхал по деньгам, выброшенным на такие бесполезные, по его мнению, вещи, как штаны из тонкого сукна, отделанную кружевом рубашку, высокие замшевые сапоги и куртку из лучшей кожи, какая нашлась. На этом процесс отоваривания далеко не завершился. Был присмотрен тёмный плащ с щеголеватой вышивкой. Под плащ подобран пояс, кошель и ножны (замысловатая конструкция из дерева, кожи и золотой инкрустации). И завершающим штрихом — вместо планируемого меча в итоге приобретена сабля: однолезвийная, чуть изогнутая, с защищающей кисть гардой, витиевато переплетённой несколькими дужками.
Собственно, в приобретении "экипировки" Алексас принимал участие побольше Джеми. Взять хотя бы эпизод в одёжной лавке: поминутно отбирая у братца контроль над телом, Алексас отверг девятнадцать рубашек подряд, так как одни "жали в груди", в других "руки были скованы", а третьи попросту "не шли". Таша даже подозревала, что главным аргументом в выборе оружия послужил тот факт, что сабля в руке смотрелась изящнее простого меча с незамысловатой крестовидной рукоятью.
Сама Таша мерила дорогу новыми башмачками, — светлой кожи, остроносыми, стягивающимися ремешком выше щиколотки, — ловила ветерок полами свежеприобретённого плаща из мягкой шерсти кремового цвета и на ходу пыталась расчесать волосы подысканным с час назад частым гребнем.
"Не собираюсь больше терпеть на голове эти колтуны!"
Колтуны, впрочем, сдаваться не собирались и оборону держали стойко.
— Может, остричь? — подсказал Джеми.
— После тебя, — Таша яростно чесанула гребнем особо упрямую прядь. Прикусила губу, моргнула, смахивая с ресниц немедля навернувшиеся слёзы.
"Мда…"
— Джеми, может, всё-таки поможете? — ровно проговорил Арон.
Мальчишка угрюмо шмыгнул носом:
— Ей и так…
— Джеми…
Паренёк страдальчески вздохнул, вскинул руку и щёлкнул пальцами.
Непокорные волосы зашевелились, вздыбились, извильнулись — и покорно легли на плечи: расчёсанные, шелковистые и ещё пушистее, чем прежде.
— Спасибо, — изучив на ощупь ближайшую прядь, только и смогла вымолвить Таша.
"Нет, всё-таки педестриан — он и есть педестриан!! Видел же, мог же…"
"…скажи спасибо, что заклятье правильно прочёл. Мог бы и остричь, с него станется".
Несмотря на то, что день лишь начинал тихонько двигаться к сумеркам, все до единой бабочки таинственным образом исчезли — чем немало расстроили Ташу, твёрдо решившую на обратном пути попытать счастья.
"Или попытать счастье — как посмотреть… Если за крылышко…"
"…вот садистских наклонностей в тебе пока не наблюдалось".
"Да шучу я, шучу…"
Впрочем, Таша быстро утешилась, занявшись собиранием букета из васильков, вербены, горечавки и колокольчиков, жизнерадостно синевших по обочине.
— Не люблю рвать цветы. Живые же. Лучше бы росли себе спокойно, глаз радовали, — прикидывая, куда приладить очередной цветок, услышала она голос Джеми.
— Быть сорванным в блеске красоты порой лучше, чем оказаться обречённым на бесполезное увядание. И потом… Чем бы дитя ни тешилось.
Подняв голову, Таша встретила укоризненный взгляд мальчишки, и тепло-улыбчивый — Арона. Обычно серые, сейчас глаза дэя светились отражённым небом, и потому, казалось, сияли ещё ярче. И была в них какая-то трепетная, с оттенком неизъяснимой грусти нежность…
Таша, приладив таки василёк с краешку, неторопливо склонилась за следующим.
"А я ведь любила Альмона…"
"…Альмона. Именно. Вот даже интересно, почему любила? Лишь потому, что — родитель?
…в его глазах за все годы даже намёка на нежность не видела…"
Да, я любила Альмона, подумала Таша.
Но называть его отцом сейчас казалось куда более странным, чем думать так об Ароне.
— Таша!
— А?
— Идём?
— Да… да, — Таша, тряхнув головой, побежала обратно на дорогу, помахивая букетом в опущенной руке.
Сантименты, ксаш бы их побрала…
Глава седьмая
Теория случайности
— Таша, поешь.
Она подняла голову:
— Почему Лив не просыпается?
Таша не знала, сколько просидела у кровати сестры. Не знала, зачем. Надеялась, что Лив почувствует сквозь сон? Почувствует… Вернётся…
Арон перевёл задумчивый взгляд на спящую девочку.
— Джеми, — негромко окликнул он.
— Жа, швяшой ошец?
— Прожуйте сначала, — вздохнул дэй.
Джеми покорно заработал челюстями, уминая ужин.
"…а ему неплохо удаётся роль многодетного отца, как думаешь?"
— Жы хоши… кхе… Вы хотите у меня спросить, что с девочкой, да?